Коралловые четки

Так вились мои грезы, снисходя к народной фантазии, скрытый символизм которой мне нравился. Эти идеальные любовники и любовницы изображают собой, конечно, стремление человека выйти за пределы обыденной жизни. Но его хрупкое счастье покоится на иллюзии: оно исчезает тотчас, как только пробуждается его любознательность. Это всегдашняя история Эроса и Психеи.

Вдруг моя милая больная взволновалась. Я поднял глаза; m-lle Франшар только что сделала легкое движение.

Она вздохнула, тихо подняла веки и устремила на меня кроткий взгляд своих темных глаз. Я улыбнулся ей, и она в ответ улыбнулась трогательно-грустно.

— Это вы, господин Эрто? — сказала она. — Я очень рада вас видеть. Мне теперь гораздо лучше.

Я взял ее руку; кожа была довольно свежа; пульс бился более нормально.

— Ну, вот, барышня, вы и вне опасности; теперь надо спать. Я опять навещу вас завтра утром, перед отъездом.

— Побудьте еще минуту, доктор; я хочу сказать, как я вам благодарна.

— Благодарны за что, дитя мое?

— За то, что вы сказали сейчас.

— Вы слышали? Значит, вы притворялись спящей?

— Нет, доктор, вы хорошо знаете, каким образом я слышала вас. Я опять имела видение, мама, — сказала она матери, — и тебя тоже благодарю. — Она выпрямилась, склонила свою головку в светлом сиянии взбившихся волос и нежно поцеловала мать.

— Милая, бедная мама! Я полагаюсь на Пресвятую Деву. Я чувствую, что должна повиноваться отцу, и подчинюсь ему, если он потребует; но Пресвятая Дева придет ко мне на помощь, все равно, буду ли я жива, чтобы благословлять ее, или умру и уйду к Ней.

— Не говори пустяков, моя милая, и не раскрывайся.

Госпожа Франшар тихонько отстранила свою дочь, оправила ей подушки, старательно подоткнула одеяло.

— Теперь спи, как велел доктор.

— Да мне не хочется спать, мама! Я хочу рассказать тебе, что было. Мне хочется, чтоб слышал господин Эрто.

— Ну, барышня, я позволю вам говорить лишь с условием, что вы заснете сейчас же, как только кончите. Скажите мне сначала, откуда вы узнали мою фамилию?

— Я знаю ее уже давно; но сейчас мой обычный посетитель сказал мне, что это именно вы сидите у моей постели.

— Ну хорошо, расскажите нам, что вы оба делали!

— Мой гость был очень печален. Это он усыпил и успокоил меня. Когда я покинула мое тело, то почувствовала себя восхитительно, но потом чуть не заплакала, увидев, какой он грустный. Чтобы утешить, я его поцеловала.

— Дочь моя! Что это ты говоришь? — сконфуженно сказала госпожа Франшар.

— Правду, мама. Я поцеловала его и просила не отчаиваться. В эту минуту господин Эрто начал говорить с тобой; мы слушали, и его слова ободрили нас. Я поняла, что он говорит правду и что напрасно я усомнилась в Пресвятой Деве; как послушная дочь, я предоставлю себя Ее покровительству.

— А что говорили вы потом, в то время, как я сидел молча? — сказал я, лукаво улыбаясь.

M-lle Франшар слегка покраснела, взглянула мне в лицо и просто ответила:

— Я утешала и ободряла моего друга: он не разделяет ни моей веры, ни моих взглядов на мои обязанности. Теперь я знаю, где найти силу, которая мне понадобится, не для того, чтобы противиться отцу, так как это было бы грехом, но чтобы предаться воле Божьей, не потеряв веры в его благость.

— Вы — хорошая христианка, — ответил я.

Встав, я положил руку ей на лоб и сказал дружеским тоном:

— Теперь спите, и никогда не теряйте надежды.

Я простился с госпожой Франшар, посоветовав ей отдохнуть, и пошел спать. Спалось плохо. Я тщетно пытался уяснить себе те действительно необыкновенные явления, которые мне пришлось наблюдать. Впечатление было слишком свежо, сложно и полно драматизма, чтобы я мог отнестись к нему вполне трезво. Затем я подумал о том, что можно будет сказать Франшару с целью поколебать его, и не нашел ни одного довода, способного сломить его упорство. Я предчувствовал, что моя попытка будет бесполезна, но все же остался при своем намерении. Я решил, что буду говорить как можно сдержаннее и рискну на предсказание. Ведь я хорошо понимал, что могу предсказывать наверняка: жених, Делиль, был человек светский, тихого и любезного нрава, ограниченного ума, слабой воли; так описывал мне его Дюссирон, хороший знаток характеров. Если видения m-lle Франшар не прекратятся после венчания, то роль мужа окажется довольно мудреной. Я не мог не рассмеяться при мысли о его вероятных бедствиях…

Было другое основание надеяться. Люси казалась очень чистосердечной: вполне вероятно, что у нее с женихом будет откровенное объяснение перед свадьбой. Тогда, может быть, Делиль откажется от своих прав на руку моей маленькой пациентки.