Коралловый город

Крылатки долго размышляли и наконец согласились с ним.

— Куда же нам теперь плыть?

— Вместе с нами, — сказал царевич Капелька. — Отвезите карету в замок.

— Чтобы ты передал нас в щупальца стражи? Ведь мы изгнали Четырехглазку, — запротестовали Крылатки, — и хотели изгнать тебя.

Царевич встал и вытянул руку:

— Успокойтесь! Я ни слова не скажу о том, что произошло с нами в пути. Обещаю вам! Можете не бояться!

— Хорошо, — сказала Ма. — Отправляемся в замок. Но предупреждаем тебя, царевич Капелька, что наша Крошка Ю будет сопровождать тебя всюду! И если ты захочешь предать нас, помни: укол Крылатки невозможно предотвратить!

Крылатки впряглись в карету и отправились к мрачным тяжелым стенам замка, видневшегося вдали.

В замке

Сквозь узенькое отверстие в высокой каменной стене наших путешественников долго рассматривал злобный вытаращенный глаз Спрута. Он был такой толстый, что полностью занимал сторожку, предназначенную для трех Спрутов. И имя у него было подходящее: Жуйдавись. Он беспрестанно жевал. Жевал на посту, на ходу, во время обеда, после обеда и даже во сне жевал, правда, немного медленнее, чем обычно. Вот и сейчас он сопел и чавкал, рассматривая прибывших через окошечко.

— Кто такие? — наконец прохрипел он.

— Царевич и сопровождающие его лица! — сказал Звездочет-Клоун, поднимая пропуск Великого Треххвоста.

Стражник судорожно проглотил очередной кусок, распахнул ворота и стал низко кланяться:

— Милости прошу, дорогой и любимый царевич! Все ждут не дождутся высочайшего прибытия…

Карета въехала в узкие ворота, которые сразу же захлопнулись. Путники очутились на большой площади, посыпанной желтым песком. Там и сям по площади маршировали отряды Спрутов. А дальше вздымался серой бесформенной глыбой замок.

— Почему он такой некрасивый? — спросила Смешинка. — И тяжелый.

— Ошибаешься, он очень красив, — возразил царевич. — Просто он вырублен из целой скалы. Смотри, какая мощь в нем! Если закрыты все коридоры замка, никакой враг не в силах взять его штурмом.

Девочка завидела несколько черневших отверстий в стенах замка.

— Это коридоры? А куда они ведут?

— Все коридоры ведут в большой зал, где находится мой отец, Великий Треххвост.

Они вошли в чернеющее отверстие и оказались в просторном высоком коридоре. У стен с обеих сторон стояли пустые клетки из прочнейшего китового уса, тускло освещенные ночесветками. Смешинка уже хотела спросить царевича, зачем эти клетки, но тут они очутились в громадном зале.

О, теперь они почувствовали, что находятся в замке подводного владыки! Три стены зала, в которых виднелось множество чернеющих отверстий других коридоров, были выложены разноцветными ракушками и ярко освещены двойными рядами гигантских звезд Офиур. Четвертая стена была прозрачная, выпуклая. Приглядевшись, Смешинка поняла, что стена сделана из тысяч отполированных раковин-плакун. За стеной виднелся ярко освещенный уютный грот с выступами, по которым вились водоросли, словно стекали изумрудные водопады.

Посреди зала стояла большая клетка. Она была пуста. Дальше виднелись три клетки поменьше. У каждой из них на длинных цепях были прикованы такие свирепые существа, что при одном их виде кровь стыла в жилах.

Смешинка сразу узнала их, так как изображения советчиков Великого Треххвоста — Мурены, Барракуды и Щуки-Мольвы, высеченные на стенах Голубого дворца, хорошо запомнились ей. Гибкая, змееподобная Мурена, апатичная с виду Щука-Мольва и беспрерывно скалящая зубы Барракуда сейчас внимательно изучали прибывших, то и дело кланяясь царевичу.

Но тут цепи загремели — советчики разом повернулись к прозрачной стене. Путешественники тоже взглянули на стену и — замерли.

В гроте появилось невиданное чудовище. Откуда-то из мрака медленно выплывало длинное извивающееся туловище. Глаза — во много раз больше глаз Кракена — уставились на путешественников. Острая, вытянутая далеко вперед пасть приоткрылась в улыбке, показывая густые ряды устрашающих зубов — больших, чем у Кашалота. У чудовища оказался поразительный хвост, собственно, не один хвост, а три, выходящих один из другого: первый, заканчивающийся, как обычно, поперечным плавником, затем второй — точно такой же, только поменьше, из которого вытягивался третий — длинный, голый, блестящий.

Это и был Великий Треххвост. Смешинка во все глаза рассматривала его.

Помахивая тремя хвостами, чудище приблизилось к прозрачной стене, посозерцало некоторое время путешественников, а потом обратилось к царевичу:

— Здравствуй, сын мой! Рад тебя видеть.

При первых звуках его голоса Смешинка невольно закрыла уши ладонями, а Звездочет-Клоун и Сабира вздрогнули. Голос гремел из раструбов громадных витых раковин, расположенных вокруг прозрачной стены. Закончилось приветствие неожиданно — пронзительным высоким свистом, от которого даже царевич поежился.

— Кто это с тобой?

— Мои друзья. Девочка Смешинка, которую я попросил приехать в Коралловый город и научить жителей смеяться…

— Она учит смеяться? — Великий Треххвост уставился на девочку.

— И еще как! Все жители города смеются день и ночь!

— Хорошо… А кто же остальные?