Кораллы мертвеца

Будильник прозвенел, как всегда, во время, но оторвать голову от подушки не было сил. "В парке Чаир распускаются розы, в парке Чаир зацветает миндаль", – запела Катя, вскакивая с постели. Она потянулась, и рукава белой кружевной рубашки спали, обнажая локти. Катя любила красивое белье. Ей нравилось расхаживать по квартире и смотреть на себя в трюмо, любуясь изящным комбидрессом или маечкой, отороченной кружевами. Катя внезапно вспомнила, как Артур её обычно раздевал, медленно скользя пальцами по плечам, стягивая бретельки и целуя в шею. Затем усаживал её к себе на колени, нежно гладил по груди… При этих воспоминаниях Катя нахмурилась: "Я же вроде успокоилась, неужели меня опять затянет черная меланхолия?"

После отъезда Артура Катя прошла все стадии отчаяния: буря эмоций сменялась тоскливой депрессией, слезы – полной апатией. Так продолжалось почти три месяца, и в один прекрасный день Катя поняла, что её следующий шаг – посещение психиатра. Она даже нашла в своей записной книжке телефон одноклассницы, у которой мать работала в психоневрологическом диспансере. В своем воображении Катя мысленно выстраивала, примерно, следующий диалог: Здравствуйте, я с вами незнакома, но когда-то училась вместе с вашей дочерью. Что нет времени? Ближе к делу? Понимаю. У меня нервное расстройство. В чем выражается? В этом месте диалог прерывался. "Надо хорошо подковаться, – думала Катя, – подвести, так сказать, научно-теоретическую базу под мою депрессию. Просмотреть соответствующую литературу, а то подумает, что я все выдумала… Но в Катиной голове почему-то вертелся незабвенный Фома Берлага из "Золотого теленка", изображавший вице-короля Индии, чей-то крик: "В пампасы!" и полное и безоговорочное разоблачение симулянтов доктором, вернувшимся в психбольницу после краткосрочной командировки. "Но я же не симулянтка, – разговаривала сама с собой Катя, – я действительно страдаю, у меня депрессия. А вдруг Светлана Петровна скажет, что я просто дурью маюсь? А тут любовь, тонкие чувства. В этом месте Катя всхлипывала носом. "Собаку, что ли купить, все веселее станет, будет, кого по утрам выгуливать". "Выгуливать?" – нахальным голосом спросил кто-то внутри нее, – да ты валяешься в постели до упора, дрыхнешь под завязку, не смеши никого, пожалуйста". "Ну котенка", – не сдавалась Катя. "Чтобы точил когти о "Клеопатру" и обдирал бабушкину мебель из красного дерева?" – парировал невидимый собеседник. "Да, мебель…антиквариат… что теперь, в конце концов, я должна жить одна?" "А твоя пальма?" – спрашивал неутомимый спорщик. ""Клеопатру" не прижмешь к себе как котенка или собачку, не потискаешь"…

Вспомнив свой порыв отправиться прямым ходом в психдиспансер, Катя улыбнулась, сделала в ночной рубашке пируэт перед зеркалом и побежала в ванну. Надо было успеть принять душ и позавтракать неизменным кофе и бутербродом с сыром "гордон блю". Катю особенно смешила реклама этого сыра, в которой говорилось о "благородной плесени". "А что плесень бывает неблагородной?" – острила про себя Катя. – И где это, ей, интересно, выдают патент на дворянство?"

В агентство Катя приехала в десять утра. Марина уже сидела на своем месте. – Привет, привет, – обратилась она к Кате. – Здорово, – вяло откликнулась она. – Ты чего заболела? – Да так, настроение по нулям. – Как у всех! – Встала, ничего, потом нахлынули воспоминания… – Ничего, скоро лето! – Лето-то, лето! – Катя. вспомнила Алупку, Артура, их бесконечные блуждания по парку… и отвернулась, чтобы скрыть выступившие слезы. Ладно, я пошла в информационный отдел. – Давай.

Полученная справка по "Антиквариату и ломбарду", Катю озадачила. Оказалось, что Макеев открыл свою фирму буквально сразу после выставки-продажи произведений искусства, которую он провел на зимней Московской художественной ярмарке. Это было что-то новенькое. Очевидно, покойный обладал разносторонними талантами. Но Катя тут же подумала, что такой кульбит вполне в духе времени. Сегодня бизнесмен гонит газ, завтра покупает продуктовый магазин, а послезавтра – торгует картинами. Главное умение делать деньги, все остальное значение не имеет. Какая разница, что покупать и продавать. Почти все произведения искусства, выставленные Макеевым на продажу были куплены. За них он в общей сложности выручил двадцать тысяч долларов. Катя хотела переговорить с Яриным, но его в агентстве не оказалось. "Позвоню вечером, – решила Катя, – мне ещё к матери Константина Вершицкого ехать".