Корделаки

– Вы так серьёзно относитесь к своим предсказаниям? И как же вам удаётся поймать за хвост ту самую… Простите, больше не буду, раз вам неприятно, – граф сменил тон беседы. – Как можете вы заранее сказать, что между двумя людьми возникнет чувство? Ведь это божественный дар, не так ли?

– Конечно, – баронесса тянула паузы между словами, как будто на ходу решая, что можно сказать вслух, а что не надо. – Но, знаете, граф… Иногда чувство возникает задолго до того, как его обладатели сами признаются себе в этом. Надо только уметь наблюдать.

– И вы умеете замечать любовь раньше самих влюблённых? – изумился Илья Казимирович.

– Иногда.

– Это сложно?

– Иногда.

– Понятно, вы не раскроете всех своих тайн, сибилла, – он засмеялся. – И что же? Достаточно одной любви и вашей записи? И всё всегда складывается в пользу влюблённых?

– Иногда я хитрю, – созналась баронесса. – Если я вижу, что девушке предназначают партию с другим человеком, я оставляю оборот пустым. А до будущего года есть время, за которое многое может поменяться – могут передумать родители, может что-то проясниться между тремя запутавшимися сердцами.

– Но любовь – это обязательное условие для ваших предсказаний?

– Иногда.

– Вы совсем запутали и меня, баронесса! – граф налил себе вина.

– Дело в том, что бывает так, что я вижу, насколько подходят друг другу двое, но сами они так далеки – либо из-за имущественного положения, либо из-за вражды родственников, что даже помыслить о союзе не могут. Тогда своей запиской я как бы подталкиваю их присмотреться друг к другу. Даю понять – смотрите, может быть ещё и так! Пробуйте, это возможно! За последние пять лет два брака случились именно таким образом.

– Не подскажете чьи?

– Нет, – улыбнулась баронесса.

– Ну, тут уж позвольте не поверить вам, пророчица! – граф поднял бокал в честь здоровья собеседницы. – Как же приглядываться, если вазы с записками вскрываются только после сезона, а пред ним как раз запечатываются? Откуда же им знать, что там?

И тут баронесса расхохоталась.

– Вы так наивны, Корделаки? Серьёзно?

– Не понимаю вашего веселья, – чуть не обиделся он.

– Как вы думаете, почему я не храню предсказания у себя?

– Ну, чтобы вас не заподозрили в том, что вы можете их вскрыть и изменить написанное в любое время. Только не обижайтесь, прошу!

– Было бы на что! – хмыкнула баронесса. – А, как вы думаете, что с моими вазами делают те, кому они попадают на хранение? Ну?

– Не хотите же вы сказать… Не может быть! Такие достойные люди?

– Их вскрывают, дорогой мой! – Туреева вовсю веселилась. – Все без исключения. Кто в первую же ночь, кто мучается борьбой между любопытством и благородством дольше, но исход един. Самые стойкие хранители продержались с месяц. Я даже удивлялась тогда, почему так долго ничего не происходит!

– А что-то должно происходить? – Корделаки действительно чувствовал себя сейчас наивным подростком.

– Ну, глядите! – баронесса стала помогать себе жестами. – Сначала они говорят себе: «Я только посмотрю сам. И – никому больше!», потом тайна начинает распирать хранителя, и он делится по секрету с кем-нибудь наиболее доверенным. С женой. С матерью прописанной невесты. С соседом по министерскому креслу. С модисткой, наконец! Те, в свою очередь, хранят секрет недолго. Через несколько дней это доходит до самих молодых. Они начинают по-иному смотреть друг на друга, думать об избраннике чаще, при встречах смущаются и опускают глаза. Да ещё и ловят на себе многозначительные взгляды «посвящённых в тайну», замечают их перешёптывание и смешки. На первом же, в крайнем случае на втором балу между парой уже происходит объяснение. Дальше – дело времени.

– То есть?

– То есть большинству людей свойственно следовать ходу пьесы, которую для них придумали другие, если этот ход не противоречит их внутренним потребностям.

– Да, баронесса! – Корделаки смотрел на неё с восхищением. – Иногда мне становится рядом с вами не по себе. Боюсь спросить про украденные предметы.

– Ваша вдова? Кольцо? – взгляд баронессы стал колючим, голос ехидным, а губа приобрела презрительный изгиб.

– Я ни слова не сказал про вдову! – граф с ужасом почувствовал, что уши его пылают, и только молил про себя, чтобы краска не залила лицо и шею. – А что, вы могли бы отыскать его?

– Пф! – фыркнула баронесса и отвернулась к окну.

– Милая Мария Францевна! – Корделаки старался, чтобы голос его не фальшивил. – Я не понимаю, что вызвало такую вашу реакцию, право?

– Хорошо! Я скажу вам как, – теперь она вещала металлическим голосом, глядя в плотно зашторенные окна. – Но тоже при одном условии!

– Боюсь даже спросить – каком? – граф старался не глядеть на неё, а Туреева обернулась и теперь жгла его глазами.

– Так вот, – она села напротив графа и как будто снова успокоилась. – Я научу вас, как найти кольцо вашей вдовушки, а вы непременно выполните после этого одно моё указание! Согласны?

– Если это в моих силах, – ответил граф.