Корделия

И этот седовласый большой ребенок, страшно смущаясь, предъявил любимую игрушку, достав из-под мышки манускрипт — довольно объемистый и аккуратный, хотя и неумело переплетенный. На обложке каллиграфическим почерком было выведено: "Наследственные и благоприобретенные навыки поведения у мышей, а также наблюдения за анатомией и поведением грызунов вообще. Томас Прайди Фергюсон".

— Можно посмотреть?

— Да-да, конечно. Обязательно!

Корделия наугад открыла рукопись и прочла первый параграф; потом полистала, выхватывая глазами абзац за абзацем. Прекрасный почерк. Четкая диаграмма. Сейчас, когда она оправилась от первоначального испуга, ей стало жалко этого чудаковатого старика, лишенного подобающего положения в обществе и потому вынужденного посвящать все свое время, внимание, интеллект изучению грызунов. Может, и он в дни юности был утопистом, как его брат, и мечтал о реформах, но у него не было кипучей энергии Фредерика Фергюсона. Поэтому он позволил отодвинуть себя на задний план, а его идеализм обернулся эксцентричностью. И вот перед ней — результат многолетних дерзаний ума, его вызов человечеству. Корделия с сожалением подумала: "Лучше бы он так и не заканчивал его, не расставался с любимой игрушкой". Больше всего ей не хотелось, чтобы дядя Прайди подвергся осмеянию.

— Кто-нибудь это уже читал?

— Силы небесные, разумеется, нет!

— Я тронута, дядя Прайди.

— Не удивляйтесь. Разве вы на моем месте показали бы рукопись тете Тиш?

— Ну… вряд ли.

— Вот именно — может быть, если бы в ней шла речь о мозолях. Или Бруку — труд, в котором нет ни словечка о Шелли и Шопене?

— Мне кажется, ему было бы интересно…

— …Или Фредерику — книгу, не содержащую дорогих его сердцу описаний религиозных обрядов племен Израиля?

— Что же вы собираетесь делать?

Он потрещал костяшками пальцев.

— Биология, благодаря Гексли, сейчас в большой моде. Можно попытаться опубликовать рукопись и немного заработать. Вряд ли книга станет сенсацией, но все-таки я не зря столько лет наблюдал за этой маленькой шпаной. Ох, совсем забыл, надеюсь, я не раздавил их? — дядя Прайди порылся в кармане и вытащил на свет Божий трех крошечных, извивающихся зверьков. Он пустил их на пол и извлек еще горсть. Корделия ахнула и подобрала юбки.

— Не бойтесь, они новорожденные, еще совсем слепые. Не стоит хвататься за нож для разрезания книг: они не причинят вам вреда. — Он пошарил в другом кармане и вытащил еще нескольких землероек. — Скоро они начнут кусаться, но пока еще совершенно безобидны. Вы ничего не заметили? Нет? Вот, посмотрите: у пятерых зверюшек только по четыре пальчика на каждой лапке! Интересно, не правда ли? У их родителей тоже было по четыре — это большая редкость. Все они появились на свет — благодаря тщательной, произведенной мной селекции — от одного уродца. И вот что странно: мне ни разу не удалось добиться того, чтобы весь помет оказался четырехпалым. Результаты обнадеживающие, но все-таки нормальный тип не дает полностью себя вытеснить. Паршивая "норма"! Что толку быть нормальным — особенно если речь идет о человеке! Кругом сплошная норма, вовек от нее не избавиться.

— Я думаю, им бы не помешали пальтишки.

— У вас на лице написано отвращение — это относится к самим зверькам или к моей теории? Разве вы не верите в отбор? Что в нем плохого — если он способствует улучшению породы? Возьмите нашу семью: двое умных и одна безмозглая особь — это же лучше, чем три ничтожества? Возьмите конфетку. Нет, лучше не берите: кажется, там покуролесил мистер Гладстон.

— Вашу семью? — запоздало откликнулась Корделия.

— Ну конечно — в какой-то мере. Наши отец и мать были двоюродными — вы знали об этом? И тот, и другая — Фергюсоны. Я обеими руками "за"! Если бы я решил жениться, обязательно поискал бы какую-нибудь кузину. Это усиливает родовые признаки: и с положительным, и с отрицательным знаком. Посмотрите на Фредерика: стоило рискнуть в случае с Тиш ради такого великолепного экземпляра!

— Мистер Фергюсон тоже женился на кузине?

— Фредерик? Нет, конечно же, нет! Он взял в жены некую мисс Поттер из Стретфорда. Нудная особа, но ему она подходила. — Дядя Прайди принялся собирать свой зверинец. — Не бойтесь, среди ваших детей не будет уродцев с четырьмя пальцами.

Корделия отошла к окну. Дядя Прайди любовно пошелестел страницами рукописи и захлопнул ее. Двое умных и одна безмозглая… Интересно, есть ли связь между интеллектом и характером человека?

— Дядя Прайди, давно вы занимаетесь мышами?

— С самого детства. Мальчишкой я не ставил никаких опытов, просто держал их для своего удовольствия. Когда-то я мечтал стать врачом, но из этого ничего не вышло. Тогда я увлекся вивисекцией.

— Пойду-ка я вниз.

— Из меня мог бы выйти отличный хирург. Но, поскольку это не удалось — начал резать мышей. Разумеется, дохлых… Что вы сказали? Я иду с вами.

— Спасибо, что познакомили меня с вашей книгой, дядя Прайди.

— А, ерунда. Я подарю вам экземпляр, когда она будет опубликована. А Слейни-Смиту — дудки. Фредерику — может быть, если он откажется от своих ересей.

Глава XIII