Кордон «Ромашкино»

Кстати, вы можете задать еще один резонный вопрос: а зачем вся эта возня с нарушением границы, если совсем рядышком имеется неиссякаемый источник первосортной живой воды? Вопрос, если честно, глупый. Живая вода без мертвой – это ничем не сдерживаемое размножение всего, что ею догадаются обработать. А воде все равно, полезную бактерию подбадривать или вредную. Поэтому Яна Семеновна предпочитала не рисковать и пользовалась проверенными средствами современной медицины. А полуживой водицей поливали цветочки в палисаднике.

Вернувшись на поляну, Катя подняла бутылки и, рассеянно глядя по сторонам, пошла к ручью. Вообще-то такое поведение было прямым нарушением порядка, заведенного папой в приграничной полосе. Но ромашки – ох уж эти ромашки! – не шли из головы.

Поэтому, когда Катя наклонилась над ручьем, ловя хрустальную струю в узкое горлышко, она не заметила, как между двух берез, прикрытых кустом жасмина, воздух заискрился, пространство исказилось и выдавило из себя невысокого плотненького мужичка в потертых бордовых джинсах и синей футболке с длинным рукавом. Голову прибывшего грела заячья ушанка, которую он тут же и снял, смахнув рукавом выступивший на лбу пот. Наверное, мужичку сегодня не дарили ромашек, поэтому, в отличие от Кати, он был сосредоточен и девочку заметил сразу.

– Кхэ! – подал он сигнал.

Катя выронила бутылку.

– Ничего себе!

– Не понял… – сказал нарушитель.

– А и не надо. Вы кто? – Катя старалась говорить громко и внятно.

В конце концов, здесь ее территория, и всякие пришельцы должны это понимать.

Но стараться говорить и говорить – вещи разные. Если обойтись без комплиментов Катиной храбрости, то вопрос прозвучал хрипло и слишком громко – даже, пожалуй, истерично. Как ни странно, ответ новоприбывшего был таким же хриплым.

– Собственно, не знаю, как и сказать…

– А чего это вы дразнитесь? – справедливо возмутилась Катя.

– Я? Дразнюсь? А! Так это у меня горло болит. Ангина, понимаете ли…

Слова о такой банальной вещи, как ангина, Катю немного успокоили. Она решила, что не лишним будет выяснить, откуда пришел этот экстравагантный тип – с той или с этой стороны. Для выяснения существовало множество способов. Например, каверзный вопрос.

– Ой, извините, я подумала, что вы специально хрипите. Кстати, не знаете, с каким счетом закончился вчерашний футбольный матч?

Пока незнакомец молчал, Катю распирала гордость. Еще бы, такое завернуть! Если этот дядька – заблудившийся городской турист, то не знать, что местная команда накануне прошла в полуфинал чемпионата, он не мог. И совсем другое дело, если этот хрипатый – с той стороны…

– Футбол? Хм, я, понимаешь ли, не местный. Как бы это объяснить… Совсем не местный. Мне ветеринар Яна Семеновна нужна. Не знаешь такую?

Ага, так прямо Катя и выложила – «знаю». Когда какой-то подозрительный мужик интересуется твоей мамой, нормальная дочь губы подожмет и еще глаза прищурит – ведь глаза говорят на международном языке!

– А что это ты, девочка, кривляешься? – покосился на Катю толстяк. – Ты некультурная или тоже болеешь?

– Вот еще! Да я даже ради контрольных по математике не болею! Ну, чтобы не писать… А уж без повода…

– Отчего же?

– Отличница я, – вздохнула Катя. Скромный румянец украсил ее щеки.

Лучше было вообще не отвечать. Тогда толстяк, не дождавшись ничего вразумительного, возможно, убрался бы восвояси. Но Катя была неопытной пограничницей, да и утренние ромашки ослабили ее бдительность.

– Тогда не кривляйся. Тебе не идет.

Толстяк надолго замолчал. За эти минуты Катя успела рассмотреть пришельца и пришла к выводу, что он – ничего себе. Условно опасный.

– Про ветеринара скажи. У меня без ее помощи карьера рушится.

В голосе лазутчика проскочило неподдельное волнение.

Катя была современной девочкой и не понаслышке знала, что такое карьера.

Прошлым летом соседка баба Марфа решила заняться торговлей лекарственными травами. Чтобы продавать, нужно запастись товаром. А где этого добра невпроворот, в Ромашкино знает каждый второй или даже каждый первый. Одним словом, соседка собрала лекарственное сырье в запретной зоне и по всем правилам высушила его на чердаке. Даже успела продать пучков пять. На шестом к ней пожаловал страж-экстрасенс. Еще бы не прийти, если в тот же день деревенский конюх натер зашалившую поясницу отваром из купленных трав, а к вечеру из сельского гастронома исчез ящик с лимонадом. Сам. На глазах покупателей поднялся в воздух, миновал кассу, протиснулся в дверь. При этом он кряхтел и ругался. Некоторые свидетели утверждали – голосом конюха.