Кордон в облаках

— Вызовите оператора, — говорит ему Коваленко. — Дайте отсчет времени.

Время — важный фактор в работе локаторщиков. Оно должно быть одинаковым на всех радио и радиолокационных станциях, на пункте управления.

— Тридцать пять с половиной, — докладывает Вячеслав Новицкий.

— Плохо. Сейчас тридцать шесть, — говорит старший лейтенант, глядя на часы оперативного дежурного. — Разница в тридцать секунд.

— Не с тех часов давали отсчет, — слабо возражает оперативный дежурный.

— Выходит, вы живете по своим часам. Как же это так? Утром сверяли?

— Конечно.

— Какое было отклонение?

— Девять секунд.

— Дайте журнал сверки. Где это записано?

Новицкий молчит.

— Непорядок со службой времени, — заключает замполит. — Немедленно проверить все часы. И наведите порядок в журнале.

Коваленко и Владимиров внимательно просматривают журнал радиолокационной обстановки.

— Замеряли сегодня? — спрашивает Геннадий.

— Нет еще.

— Плохо. А если выпадет радиоактивный дождь? Нет, я серьезно. Выпадали же такие дожди после испытания атомной бомбы в Сахаре. Нужно замерить немедленно.

Новицкий достает из футляра специальный прибор, регулирует его.

После пункта управления комсомольцы осматривают все радиостанции и территорию взвода связи.

Члены рейдовой бригады подходят к одной из радиостанций.

— Уверен, — говорит лейтенант Владимиров, — сейчас механик сидит там без ремня и с расстегнутым подворотничком. Вот посмотрите.

И точно. Механика электростанции Степана Осокина застают не только без ремня, но даже и без сапог. Как видно, решил вздремнуть после обеда, воспользовавшись тем, что из части дали «отбой» готовности.

Чиглинцеву больше всех стыдно за своего подопечного.

Осокин сначала учился в учебном взводе на радиста. На приеме работал довольно хорошо, безошибочно принимал по радио учебные радиограммы, а вот передавать их ключом долго не мог. Особенно ему не давались цифры.

С грехом пополам он все-таки сдал экзамены. Его направили в высокогорную роту. Это было год тому назад. Работал он плохо. Радисты, принимающие от него радиоданные, с трудом разбирались в сигналах и только благодаря опыту и знанию кодированных таблиц догадывались, что он дает.

В это время командиром отделения электромехаников и радистов назначили младшего сержанта Виктора Шалашникова. Он стал устраивать Осокину дополнительные тренировки, однако сдвигов по передаче у парня не было. Осокин старался, но, как говорится, не было таланта. Именно таланта. Не случайно же во время войны радистами в первую очередь брали музыкантов.

Чиглинцев дружит с Шалашниковым. Виктор обучает Чиглинцева смежной профессии электромеханика. Как-то они разговорились об Осокине.

— А что, если его перевести в электромеханики? — сказал Чиглинцев. — Может, там найдет свое место. А электромехаников к тому же не хватает. Сам Осокин, кажется, тоже хочет этого.

— Говорил я уже с командиром. Но пока безрезультатно.

— Хорошо, я тоже поговорю, от имени всей нашей комсомольской группы.

И разговор такой вскоре состоялся.

— А вы уверены, что он будет хорошим электромехаником? — спросил Чиглинцева старший лейтенант.

— Мы приложим все силы, чтобы он был таким. Осокин стал электромехаником. Он быстро освоил настройку станции, научился грамотно эксплуатировать двигатель. Сначала он ходил на боевое дежурство в паре с опытными электромеханиками: коммунистом Бекмурзаевым, комсомольцем Кононыхиным и, конечно, с Шалашниковым. Потом сдал зачеты старшему лейтенанту Суслопарову, и теперь сам отлично справляется с работой.

И вот члены рейдовой бригады застают Осокина на боевом дежурстве в таком виде. Как комсомольцы теперь посмотрят в глаза командиру роты?

Владимиров уже проверяет содержание рабочего ящика электростанции, извлекает оттуда носки, мыльницу с мылом.

Осмотрев радиостанции, комсомольцы идут на радиолокационную станцию «Десерт». Дизель на ней работает, а механика нет на месте. Наверное, ушел в баню. Тут же валяются заправочные ведра, инструменты, кружка, куртка, из кармана которой торчит вилка для проверки аккумуляторов и еще какой-то прибор. В ящике для оттяжных тросов старшина Губанов находит портянки.

Приклеенная к щиту опись имущества совершенно выгорела и невозможно понять, что там написано. Старший лейтенант срывает ее и убирает в карман: пригодится при выпуске «Профилактики». Потом Коваленко заглядывает в дупло растущей рядом арчи, превращенное в свалку, достает оттуда чехол для фляги, ремни от мотора, журналы.

Члены рейдовой бригады подходят к другой радиолокационной станции.

Лейтенант Владимиров на своих длинных ногах вырывается вперед. Еще бы! На этой станции он работает начальником смены, а теперь будет замещать старшего лейтенанта Комиза. Ему не хочется, чтобы его операторов застали врасплох, как Осокина.

— Кирпичи лежат в беспорядке, — замечает Чиглинцев на ходу, но Владимиров не из тех, кто сдается без боя.

— Отлично лежат, — возражает он, не останавливаясь. — Мы слишком придирчивы друг к другу. — А сам скорее идет к станции.

Ребята смеются. Все знают привычку Владимирова спорить и оправдываться.