Корейский инкуб Хан Раон

Раон никогда не был обделен женским вниманием, еще со времен средней школы за ним бегали толпы девчонок, караулили за углами, заваливали горами писем и сообщений. Одна отличница даже посвятила ему песню, исполнив ее на уроке музыки и вогнав Раона в краску, после чего он ограничил общение с ней. Высокий, стройный, уверенный в себе, прохладный с окружающими, Раон приковывал внимание толпы. Высокий лоб, резкая линия подбородка, нос с еле заметной горбинкой. Широкий рот с полной нижней губой, говорящий о повышенной чувственности его обладателя, неизменно притягивал взгляды и тревожил воображение, пробуждал желание попробовать его на вкус и ощутить эти губы на себе. Глубокий взгляд темно-карих, почти черных глаз заставлял сердце биться чаще, казалось, проникал в самую душу с одного взгляда и видел, что твориться внутри собеседника. Раон пленил зрителей с первого своего появления на экранах, даже не открывая рта. После первой дорамы с эпизодической ролью поступило предложение главной роли в полнометражном фильме. Где он раскрылся в полную силу, очаровав даже режиссера, которая безнадежно влюбилась в своего актера.

Первое время Раон наслаждался вниманием, купался в обожании, встречался с девушками, но бесконечные обнаженные тела в личной жизни и на работе в какой-то момент приелись. Исчезла тайна, пропал интерес к тому, что находится под одеждой партнерши. В какой-то момент, вгоняя себя в очередную женщину в своей постели, он осознал, что это становится работой и вне камер. Партнерша сладко стонала под ним, а Раону в тот момент стало интересно, кого она видит – самого Раона или просто знаменитое тело, которым потом будет хвастаться перед подругами.

С холодной головой и отсутствием эмоций играть стало намного проще. Раон четко помнил слова, ни разу не ошибся в действиях, точно подбирал нужное чувство, которое нужно было показать зрителям. Его партнерши иногда подолгу приходили в себя после интимных сцен, тогда как Раон мгновенно скидывал с себя личину героя и в следующую минуту уже смеялся с режиссером.

Два его друга, без которых не обходилась ни одна попойка, сначала подшучивали, когда Раон вместо девушки в клубе выбирал бутылку и напивался до невменяемого состояния, но спустя некоторое время начали проявлять беспокойство.

– Если меня все устраивает, то что вам неймётся никак? – посмеивался Раон, когда Ан Ли Тэун предлагал познакомить его с очередной восходящей звездочкой. – Оставь ее себе, дома я хочу видеть только книги.

И тут эта Юн ЧанА, крохотная девчушка с затравленными глазами, изогнутыми губами и аккуратным носиком, которая выглядела как персонаж манхвы. Несколько минут рядом с ней – и вся его хваленая хладнокровность полетела к чертям, и тут, пожалуйста, неожиданный сюрприз почти выскочил из штанов.

«Раон, ты редкостный болван», – сказал он сам себе, прислушиваясь к тому, что происходило за дверью.

* * *

– Тебе нужны деньги или нет? – ровным тоном спросил Пак Джи У. ЧанА подняла на него глаза, блестевшие от слез, и кивнула. – Так пойди и сделай то, что написано в сценарии. У тебя всего пять сцен, получишь за них сто тысяч вон и оплатишь счета за больницу. Либо разворачивайся и топай отсюда, сходишь, помолишься, может, и поправится твоя семья.

– Я поняла, – ЧанА сжала руки в замок. – Господин Пак, я все сделаю.

Тот человек, Хан Раон, ее пугал. Ей казалось, что он видит ее насквозь и презирает за то, что она вместо того, чтобы получать образование в университете, получает эротическое образование перед камерами. Мужчине проще, даже если он раздет, зритель практически не видит его интимных частей тела, а вот ей придется нелегко, до сих пор она раздевалась только в душе перед тем, как залезть под воду. Перед съемками режиссер сказал ей, что для Хан Раона это просто работа, что он довольно холодный человек, но ЧанА могла бы с ним поспорить сейчас. Оставалось надеяться, что это была случайность, и актер действительно умеет держать себя в руках.

Она подождала, пока высохнут слезы, продышалась и вернулась в комнату. Раон сидел на кровати, упираясь лбом в согнутые в локтях руки. Покосился на девушку и опять вернул голову на место.

– Раон, давай еще раз, – сказал режиссер, устраиваясь в кресле. Основные прожекторы погасли, погружая комнату в полумрак. Широкая спина актера заблестела в неясном освещении, он разогнулся и одним движением поднялся на ноги, вернулся на прежнее место у окна. ЧанА мягко подошла к нему и обвила руками со спины, сомкнув их на его напрягшемся прессе. Раон стиснул зубы, проговаривая в уме детские стишки. Девушка прижалась к его спине, согревая дыханием кожу, ее пальцы поползли выше, гладя, лаская его грудь. Раон дернулся, когда она слегка прикусила кожу на спине и тут же облизала место укуса, его сердце застучало быстрее, внезапно все тело покрылось испариной. Стихи вылетели из головы в неизвестном направлении, не оставив даже названия.