Корейский полуостров: метаморфозы послевоенной истории

Затягивание мирных переговоров в Корее в немалой степени обусловливалось односторонней оценкой международной ситуации того времени не только со стороны США и их союзников, но и советско-китайской коалиции. Это видно из стенограммы записи беседы И. Сталина с Чжоу Эньлаем, состоявшейся в Кремле 20 августа 1952 г. В ходе этой беседы Сталин сказал, что корейская война «портит кровь американцам» и «невыгодна» им, что вооруженная схватка в Корее «показала слабость американцев», а «северокорейцы ничего не потеряли, кроме жертв, которые они понесли в этой войне». В подобную идеологическую риторику были окрашены и суждения Чжоу Эньлая, по мнению которого корейская война показала, что США не готовы к новой мировой войне, что, сдерживая США в Корее, Китай способствует тому, что угроза возникновения Третьей мировой войны отдаляется лет на 15–20.

Отойти радикально от односторонности и сверхидеологизации в корейской войне позволила лишь смерть Сталина 5 марта 1953 г. Уже 19 марта 1953 г. правитель ство СССР утвердило документ, предусматривающий курс на скорейшее прекращение войны на Корейском полуострове, где «войска ООН» продолжали с неослабевающим ожесточением осуществлять тактику выжженной земли.

Специальная директива для советской делегации, представленной на Генеральной Ассамблее ООН, содержала прямое указание «рекомендовать воюющим сторонам в Корее немедленно и полностью прекратить военные действия на суше, на море и в воздухе». Лидер КНДР безоговорочно поддержал эту установку. Однако Мао Цзэдун полагал, что военное противоборство на Корейском полуострове следовало бы продолжить. По его словам, «с чисто военной точки зрения было бы неплохо продолжать бить американцев еще год, с тем чтобы занять более выгодные рубежи на реке Ханган». Еще более решительными противниками переговоров о перемирии оказались южнокорейцы, открыто помышлявшие о завершении воссоединения Кореи сугубо силовыми методами, т. е. с помощью «войск ООН». Однако противодействие противников прекращения войны было в конечном итоге преодолено прежде всего усилиями Вашингтона и Москвы. На этом этапе дипломатической разведки Госдепартамент США в качестве одного из взаимоприемлемых вариантов урегулирования не исключал совместного рассмотрения на международном уровне вопроса о возможной нейтрализации Корейского полуострова при обязательном условии вывода с его территории всех иностранных войск.

Долгожданная развязка в интересах воюющих коалиций наступила лишь 27 июля 1953 г., когда в Пханмунджоме было оформлено Соглашение о прекращении огня.

Подписание Соглашения о перемирии не обошлось без сложной дипломатической интриги. Согласно первоначальному замыслу Кремля, предполагалось, что Соглашение о прекращении огня от северокорейско-китайской коалиции будет подписано без участия Ким Ир Сена, только представителем Китая. Однако Мао Цзэдун довольно резко отклонил этот сценарий, заявив, что без лидера КНДР китайская сторона в мирных переговорах участвовать не будет. Чтобы предотвратить дальнейшее затягивание с прекращением огня, был выработан и реализован следующий сценарий: в 10 часов утра 27 июля 1953 г. состоялась встреча штабных офицеров противоборствующих сторон, которые завизировали Соглашение о перемирии. Затем заочно (без прибытия в Пханмунджом) свои подписи поставили Ким Ир Сен, Пэн Дэхуай и от Объединенного командования войск ООН – генерал Кларк. Присутствовавший на церемонии подписания южнокорейский генерал Чхве Доксин отказался подписать документ, требуя от имени своего правительства: а) вывода с полуострова китайских народных добровольцев; б) разоружения северокорейской армии; в) проведения общекорейских выборов под эгидой ООН. Тем не менее в тот же день в 22.00 по местному времени Соглашение о перемирии в Корее вступило в силу.

Исключительно сложным и затяжным оказался вопрос об обмене военнопленными. Коалиция войск ООН представила список, состоящий из 132474 военнопленных из числа военнослужащих КНА и КНД, в то время как северо-корейско-китайская коалиция подала сведения об 11551 военнопленном из числа граждан Республики Корея, США и других членов ООНовской коалиции. Но в числе военнопленных на Юге Кореи оказалось немалое число тех, кто был в свое время принудительно призван в ряды КНА, а теперь не хотел вновь возвращаться на Север. США настаивали на том, что каждому военнопленному необходимо предоставить свободу выбора – поселиться в Северной или Южной Корее, Китае или Таиланде. Однако Пхеньян и Пекин настаивали на возвращении всех военнопленных, хотя опросы среди них показали, что только 83 тыс. человек предпочитают вернуться на Север. КНДР и КНР решительно возражали против результатов такого опроса. Тогда южнокорейские власти в одностороннем порядке освободили из плена 25 тыс. военнослужащих, предоставив им возможность самим определить свою судьбу. Эта провокационная акция едва не сорвала весь ход мирных переговоров.