Корейский вариант

- Ясно, - тот совсем потерял ко мне интерес и направился дальше, ну а я, забрав чемодан и саквояж с перрона, стал протискиваться по коридору к своему купе. Стакан у проводницы я попросил, потом с ложечкой принесёт в подстаканнике.

В купе было занято два места, одно нижнее свободно, как раз подомной. Тут была пара, семейная как я понял, лет тридцати. Мужчина, а он выходил покурить на перрон, зайдя за мной следом, помог поднять чемодан наверх. Саквояж я в ногах на полку положил, всё равно доставать, там свёрток со скоропортящимися продуктами. Гитару тоже, только аккуратно, чтобы не повредить.

- Будем знакомы, - сказал я, а поздоровался до этого. - Фёдор. Еду к родственникам в Казань.

- Пётр Ильич, это моя супруга Елена Павловна. Мы чуть раньше выйдем, - представившись, сказал мужчина, и переведя взгляд на гитару, садясь рядом с супругой, поинтересовался. - Играешь?

- Отец подарил, чтобы научился. Поэтому терзать ваш слух не буду, пожалею.

Мы рассмеялось, и тут мне пришлось посторонится, в купе стал протискиваться дородный усатый мужчина с огромным рюкзаком на спине, что застрял в проёме, а также с двумя чемоданами в руках. От него довольно резко несло копчёной рыбой, по запаху довольно свежей. Или он её только что купил, запах умопомрачительный, вон как соседи, да и я не исключение, слюной стали захлёбываться, или тот копчением занимался на профессиональной основе, чтобы так пропахнуть. Пал Ильич встал и помог тому. Рюкзак наверх, чемодан один под нижнюю полку, а второй на боковую багажную полку надо мной. А последний пассажир нашего купе оказался строителем, участвовал в строительстве местной «ТЭЦ». Сейчас ехал в отпуск к семье с подарками. К счастью недалеко, ночью выходит, мы спать будем. Правда, мужик оказался запойным, сразу бутылочку достал как состав тронулся, но Пал Ильич довольно жёстко попросил убрать, вечером перед сном принять, это одно, а напивается, судя по звяканью у усатого не одна бутылка была, совсем другая. Недовольно поворчав, тот всё же убрал, а потом вообще ушёл в соседнее купе где к алкоголю не такие требования были.

Когда состав покинул город, все как будто сговорились, стали доставать снедь. Я тоже не стал отрываться от коллектива и достал что есть. В принципе у всех одно и тоже, разве что у моих попутчиков, а они из Владивостока, была ещё варёная курица. Совместный завтрак, а время было десять утра, как-то нас сблизил, мы уже не были такими чужими, ну и дальше общаясь так и ехали. Насчёт гитары меня не трогали, видимо поверили, что я играть только учусь, что было правдой, знать пару аккордов, это не уметь играть. Исполнить простенькую мелодию вроде Высоцкого я смогу, а более серьёзное уже нет. Хотя и слух есть, и желание, а времени научится не было. На пенсию вышел, уже и желания не имелось. А сейчас действительно, чего не поучится? Остальные тоже гитары в руках не держали, так что на мою чёрную лакированную красавицу особо внимания не обращали. Зато, когда я рассказал анекдот на тему о поезде, смеялись от души:

- Ночью в купе, голос с соседней полки:

- Мамаша, ну сколько же можно: «Миша, пись-пись, Миша, пись-пись!»

- А что я могу сделать, ребенок ну никак пописать не может сходить!

- Зато я двадцать раз уже бегал!

Смеялись все, этого анекдота тут ещё не знали. Почти сразу выяснилось, что я знаток множества свежих анекдотов, два часа непрерывного смеха, отчего к нам перебралось уйма пассажиров из соседних купе привлечённых шумом, пока вытиравшая слёзы Елена Павловна не попросила прерваться, а то у неё уже скулы сводит и сил не хватает. Тогда я лёг на свою полку, взял гитару и сделал перебор, стал наигрывать вхождение песни «Разговор в поезде», да и саму исполнил. А когда я закончил, Пал Ильич с укоризной произнёс:

- А говорил не умеешь.

- Так пару аккордов всего.

- Интересная песня, необычная. Кто написал, я её не слышала? - спросила женщина, что слушала меня, встав у открытых дверей. Она там не одна стояла.

- Не знаю, я просто слышал, и повторил.

- А ещё что знаешь? - спросила она же.

Подивившись такому интересу, было заметно что она его проявляет чуть ли не больше остальных, которые тоже попросили спеть что-нибудь интересное, я согласился.

- Есть ещё одна, весёлая. Называется «Разговор в цирке».