Корела и Русь

Вскоре в Новгород вновь стали поступать сигналы о неблагополучном положении на русско-шведской границе. Несоблюдение принятых условий, ущерб, причиняемый друг другу, возобновление военных действий привели к новым переговорам. Новгородскую сторону представляли послы Александр Борисович и Кузьма Твердиславич (последнего можно считать крупнейшим новгородским дипломатом XIV в., выполнявшим ряд ответственнейших поручений). От имени Новгорода в 1338/39 г. (скорее всего, в 1338 г., так как дело происходило зимой) они заключили мир со шведами, а в 1339/40 г. (видимо, весной 1339 г.) ездили за море «к свеискому князю» и заключили мир по старым грамотам. Обе стороны должны были блюсти все пункты договора и взяли на себя обязательства: наказывать и даже' вешать убегающих за рубеж карел.

Отголоски указанных событий зафиксированы в грамоте № 286, датирующейся первой половиной или серединой XIV в. Эта грамота в шесть строк была найдена на усадьбе, расположенной на углу улиц Великой и Кузьмодемьянской, чьи владельцы ведали делами корелы в Новгороде (вокруг этой усадьбы были собраны и другие «карельские» грамоты). В ней рассказывается о сложнейшей обстановке, в которой оказалась корела в первой половине XIV в. Грамота адресована Дмитру и написана Григорием. Вот ее содержание (в скобках — восстановленные пропуски): «От Григории ко Дмитру… М(ы зд)орове. А ты ходи, не бойся. Мир взяле на (с)тарой меже Юрия князя. (Ныне) ця послале кореле на Каяно море, а (не п)омешай, не испакости. Присловия возми, а (к) и поймало дани лонескии. Возми и мои. А уцюеши, а не пойду к Но. ., и ты тогодь иди. А дома здорово, а на меня вестей перечиня. . о. Аже возможеше, пособляй мне цимо».

Анализ грамоты, сопоставление ее с известными историческими событиями и летописными сообщениями позволили В. Л. Янину с убедительными подробностями восстановить сложившуюся обстановку. Григорий и Дмитр были «карельскими данниками» Новгорода, собиравшими дань с Карельского перешейка. Григорий написал эту тревожную грамоту, рекомендующую Дмитру вести себя осмотрительно, потому что был в курсе всех событий и переговоров 1338–1339 гг. На новгородские земли с согласия короля Магнуса должны были вернуться бежавшие карелы. Поэтому Дмитру следовало проявить все свое дипломатическое искусство, когда поедет к карелам-каяничам, чтобы те, напуганные расправой, не побоялись вернуться. Григорий советует Дмитру взять «присловия» — списки прошлого года о результатах сбора дани.8

В шесть строчек грамоты уместились трагические события первой половины XIV в. Новгородские грамоты на бересте раскрывают сложный, многогранный характер отношений Новгорода и подчиненного ему древнекарельского населения, взаимоотношения плательщика дани и союзника с господином и защитником.

В двух других найденных на усадьбе грамотах перечисляются недоимки. Грамота № 278, попавшая в землю на 20 лет позднее предыдущей, написана все тем же Григорием: «У Икагала у Кривца 3 кунице. У Иголаи дове и в Лаидиколе полорубля и 2 кунице. У Леинуя в Лаиди-коле 6 бело. У Филипа у деяка 30 бело. У Захарии и в Калинина полосорока и 5 и 5 бело. У Сидуя у Авиници 4 ку-ници. У Миките Истовнои у Еванова 6 куници. У Муно-мела в Куполе у Игалина брата полорубля и 2 кунице. У Лег. .». Список почему-то не закончен. Белы и куницы, упомянутые в грамоте, — названия денег. Имена Икагал, Сидуй, Муномел и населенные пункты Лаидикола, <Ку-рола — прибалтийско-финские. В грамоте № 130 тоже перечисляются недоимки, но уже в локтях ткани, которые должны были выплатить Вигарь, Валит и Мелит.

Мирная обстановка была нарушена вторжением щвед-ского короля Магнуса. А началось это с «философского» спора в 1348 г. Магнус предложил новгородцам созвать съезд философов, на котором должно было быть решено, чья же вера лучше: католическая или православная. Если же православная, говорил Магнус, то он примет ее, и наоборот. И будет единый новгородско-шведский союз. В случае несогласия Магнус угрожал, что пойдет большим походом на Русь. Новгородцы с владыкой Василием, посадником Федором Даниловичем и тысяцким Авраамом резонно заявили, что не им решать этот спор, а следует обратиться к Царьграду, ибо оттуда пришла православная вера. В ответ на это Магнус сказал новгородскому послу Кузьме Твердиславичу, что обижен несговорчивостью новгородцев и их нежеланием обратиться в католичество. Повод был придуман, и в том же году Магнус с огромным войском нарушил границу, начал крестить ижору, а несогласных уничтожать. Объединенным силам новгородцев удалось победить отдельные вражеские отряды, казнить изменников. На радостях летописец несколько приуменьшил новгородские потери: по его словам, было убито всего лишь трое новгородцев.