Корень всех зол

По-настоящему страх не уходит никогда. Можно днями и неделями считать, что все нормально, но на самом деле ужас внутри тебя никуда не девается, он просто утихает на время. Сравнить это чувство я могу лишь с тем, что испытал однажды, когда мне было лет шесть и моя жизнь еще не пошла наперекосяк. Одним теплым летним вечером, когда толком и не стемнело, меня все равно отправили спать. Окно оставалось открытым, и снаружи долетали голоса игравших в футбол ребят постарше и соседей, переговаривавшихся у себя в саду. Даже мама еще не заходила в дом. Я не чувствовал ни малейшей усталости, меня тянуло на улицу, ко всем остальным, и я ворочался без сна, недовольно бурча себе под нос. Потом мне захотелось пить. Я спустился вниз, попросить маму дать мне воды или сока и, может, еще чего-нибудь перекусить. Входная дверь оказалась закрыта — странно, обычно мама оставляла ее распахнутой, когда сидела в саду. Я дернул дверь на себя — и замер перед серебристо-серой звенящей тишиной. Шагнув через порог, я огляделся по сторонам. Вокруг не было ни души. Дома стояли темными, в окнах ни единого огонька. Куда все делись? Что случилось с миром? В свои шесть лет я до ужаса перепугался и бросился по улице, крича и барабаня в двери. Я одолел уже полквартала, когда услышал сзади голос мамы. Оглянувшись, я увидел, как она бежит ко мне в одной ночной сорочке, развернулся и со всех ног кинулся навстречу. Она схватила меня в охапку.

— Господи, Дональд, что с тобой? Ты хочешь всех соседей перебудить?

— Все внизу разговаривали, и я спустился попить.

— Сейчас час ночи!

— Но я ведь слышал людей на улице!

— Это было пять часов назад! Ты пять часов проспал!

Я был сбит с толку. Не мог я заснуть! Я же не помнил этого, да мне и вообще не хотелось спать!

Окна зажигались одно за другим, соседи выглядывали на улицу, и мама потащила меня домой, с извиняющейся улыбкой махая им рукой, показывая на меня и пожимая плечами. Я еще не оправился от испуга и замешательства, однако прежний кошмар уже отпустил. Так вот тот ужас, который я ощутил, выйдя на обезлюдевшую улицу, ужас шестилетнего ребенка, решившего, что миру пришел конец и он остался один в темноте, — этот ужас не оставляет меня с самого дня трагедии. Конечно, он не стоит у меня перед глазами все время — иногда отступает, но даже тогда он никуда не уходит, он просто затаился, прячется у меня за спиной. Что еще хуже — прогнать его никому не под силу, и мама, бегущая ко мне по темной улице, не заставит его исчезнуть.

Глава 10

Мы уехали из города не только из-за того, что я забрался на участок родителей того мальчика и мама боялась столкнуться с ними лицом к лицу. Дело было еще и в ребятах постарше, подростках.

Первый раз это случилось всего через несколько дней после трагедии. В начале вечера в дверь постучали, мама открыла, и я из задней комнаты услышал чей-то незнакомый голос. Я ничего плохого и не подумал, но дверь вдруг захлопнулась, а через секунду мама, появившись на пороге, велела мне отправляться к себе в спальню. Голос у нее скрежетал, как наждак по камню, так что я поскорее прошмыгнул по лестнице наверх и юркнул в постель. Стояло лето, и окно не закрывали, так что я слышал, как на улице кто-то переговаривается, и все не мог понять, в чем же дело. Через пару минут я не выдержал, поднялся и выглянул наружу. На тротуаре перед нашим домом тусовалась компания, как мне показалось, совсем взрослых парней, хотя на самом деле им было вряд ли больше, чем мне сейчас. Просто стояли и болтали в душных летних сумерках — двое с велосипедами, некоторые с банками то ли газировки, то ли чего покрепче в руках. Я не увидел в них ничего опасного и не представлял, что они могли сказать маме, чтобы она захлопнула дверь у них перед носом и потом так странно разговаривала. Вдруг один из них поднял голову и заметил меня в окне. Не говоря ни слова, он указал на меня другим, и все повернулись в мою сторону. Реакция последовала неожиданная — кто-то заулюлюкал, кто-то изобразил деланый испуг, и я услышал, как они выкрикнули какое-то непонятное слово. Один из них швырнул пустую банку; она не долетела до окна и упала на живую изгородь, отделявшую наш двор от соседского. В этот самый момент показалась полицейская машина — мама, видимо, бросилась к телефону, прежде чем я успел даже взбежать по лестнице. Выкидывая на бегу свои банки, подростки кинулись врассыпную. Когда полиция уехала и мама разрешила мне спуститься, я спросил, что они сказали ей, но она не захотела говорить. Вымученно улыбнувшись, она потрясла головой и ответила, что они просто глупые мальчишки.