Корень зла

Артиллерийский залп ударил по мозгам. Он чуть не упал, схватился за удачно подвернувшийся алтарь, обтянутый красным полотнищем. Нельзя давать слабину. Еще столько дел не сделано…

Не могли эти демоны сладить с разъяренными людьми, хотя и прикладывали все усилия. Картины горели – пусть неохотно, но куда деваться? Плавилось, шипело, выделяло отвратительный запах конопляное масло, трещали рамы, лопалось лаковое покрытие, извивались на медленном огне холсты, дырявились, сворачивались в трубочку. Шипел и плавился ковер, занимались половицы. По залам клубился удушливый дым, дышать становилось нечем. Они кашляли, дышали через рукав, шатались, но упрямо тащили картины в костер.

– Кончай! – выдохнул Павел. – Само догорит! Тут через несколько минут такое начнется…

Они волокли едва живого Ватяну мимо веселого пионерского костра, награждали тумаками, чтобы не тормозил. Эх, жаль, во втором зале не успели порезвиться. Ну ничего, скоро побежит по половицам…

Ахнул взрыв, и они попадали, не успев добежать до проема. Рухнула дверь, ворвались разъяренные «монахи». Бегущий первым запнулся о рухнувшую дверь, растянулся. Кто-то отдавил ему хребет, пострадавший заголосил болотной выпью. Дважды гавкнул пистолет, один схватился за живот, словно колики внезапно начались, второму пуля попала в коленку, он завертелся юлой, вереща по-бабьи. Остальные схлынули, кто-то бросился обратно, кто-то спрятался в дыму. Не сговариваясь, Артем с Павлом схватили за шиворот полумертвого от страха и боли Ватяну, взгромоздили щитом перед собой.

– Все назад! – срывая голос, вопил Фельдман. – Идиоты, мы же убьем его!

Они не видели никого перед собой. Огромный зал превратился в пылающий ад. Густые клубы дыма окутывали то, что осталось от основной экспозиции. Они медленно отступали к проему – чертыхаясь, наступая друг другу на ноги. Трудно пятиться в ногу втроем, когда третий так и норовит сбиться с ритма…

Затрещали выстрелы. Пуля перебила косяк над головой, брызнула штукатурка. Ругнулся Павел, у которого пуля прошла над ухом. Тряхнуло Ватяну, затем еще раз. Они не сразу поняли, что происходит. У хозяина замка обмякли ноги, его неудержимо потянуло к земле. Павел злобно врезал ему ребром ладони.

– Не понимаешь, кретин? У тебя, что, не две почки, а четыре?

Непростительно медленно до них доходило, что они имеют дело с трупом, залитым кровью. Изумленно, не веря своим глазам, они смотрели, как громоздкий Ватяну оседает на пол, лежит, раскинув конечности. Вместо того чтобы бежать, они стояли, смотрели, ломали головы в непонятках…

Павел спохватился, вскинул пистолет. Но стрельба уже оборвалась, а выпускать оставшиеся пули просто в дым было как-то глупо.

– Эй, недоумки! – каркнул Павел. – Вы шефа своего завалили, поздравляю!

Нырнуть в проем они опять не успевали. Раздался ехидный демонический смех, от которого кровь застыла в жилах, ноги обросли чугунной тяжестью…

Неясные сомнения, сотрясавшие его всю дорогу, наконец-то подтвердились. Еще одна дьявольская мистификация. Дурной розыгрыш. То, что валялось у них под ногами, изначально не было никаким Романом Ватяну. Актер, относительно неплохо сыгравший свою роль, не больше. Какой-нибудь из десятых заместителей истинного карпатского дьявола…

Они стояли, отвесив челюсти, не в силах пошевелиться, а из клубов дыма возникал сущий черт. Маленький, несуразный, плохо одетый, с сальными непричесанными волосами. Он медленно выходил на свет, с пустыми руками, вооруженный лишь безумной улыбкой, превращаясь из смутного очертания в конкретную, узнаваемую фигуру. У демона сверкали глаза, они горели как фары – без всяких гипербол и парабол. Волчьи, воспаленные, одновременно обжигающие и ввергающие в арктический холод и ледяные торосы. От взгляда этот оборотня невозможно было оторваться, он гипнотизировал, прибивал к месту, как гвоздями… Прислужник Оскар.

Здравствуй, бабушка. Так вот кого они видели на шабаше в окружении беснующихся приспешников. Вот кто перерезал горло белокурой деревенской девчонке…

Желудок подкатил к горлу. Резкая боль в районе поясницы. Ударило выше, сильнее. Словно кувалдой разделывали позвоночник…

– Жалкие черви… – царапало по мозгам, – вот вы, значит, как себя ведете. Ну что ж, господа, вы сами того хотели, ваша смерть будет долгой и мучительной…

Он подходил ближе – кудлатый, страшный, в предвкушении шевеля пальцами. Его совсем не волновал тот ад, что творился в зале. Он был чужеродным образованием в этой обстановке. Голограммой. Но он органично ее дополнял и гармонизировал. До демона оставалось несколько шагов…

– Вы подписали договор… – стальная клешня раздирала череп, – теперь вы клятвопреступники… Ну что ж, молитесь, глупцы, своему Богу…

Павлу удалось сведенной судорогой рукой поднять пистолет. Он даже смог прицелиться, нажать на спусковой крючок. Сухо щелкнуло. Осечка. Демон захохотал. Что за глупые люди. Разве можно убить демона? Фельдман со скрипом взвел курок. Снова осечка…