Коренной перелом

Советская авиация тоже несла большие потери, особенно с того момента, когда в схватку вмешались спешно поднятые со своих аэродромов «эксперты» на Ме-109Г. Но потери русских не шли ни в какое сравнение с потерями 4-го воздушного флота люфтваффе, который, помимо всего прочего, не смог выполнить поставленной перед ним задачи. Внезапного и массированного удара по советским позициям и железнодорожным станциям у бомбардировочных эскадр люфтваффе не получилось. Наткнувшись на упорное сопротивлении, немецкие бомбардировщики, сбрасывали бомбы куда попало, и, развернувшись, на форсаже мчались обратно к своим аэродромам. Слишком мало к тому времени осталось в строю люфтваффе асов с боевым опытом, готовых идти до конца, и слишком много среди них было зеленых новичков. Кроме того, слишком сильный удар по боевому духу немецких летчиков был нанесен во время катастрофической для них зимней кампании, и слишком показательной оказалась порка, которую советские истребители подвергли люфтваффе во время битвы за Брянск.

К четырем часам утра все было кончено. Кто был сбит, тот догорал на земле. Остальные же зализывали раны на своих аэродромах. Надежды германского командования на завоевание полного господства в воздухе рассеялись, как предутренний туман в лучах восходящего солнца. Даже самым упертым немецким генералам стало очевидно, что воевать теперь придется при численном паритете с советской авиацией, и при ее качественном превосходстве. Настоящая война на Восточном фронте еще только начиналась.

28 июня 1942 года, 04:55. Полтава, Штаб группы армий «ЮГ».

Обстановка в штабе группы армий «Юг» ранним летним утром напоминала курятник после успешного ночного визита туда лисы. Немецкая военная машина, прекрасно действующая, когда все шло, как изначально задумывалось, сейчас со скрежетом буксовала, ибо в ее отлаженные до швейцарской точности потроха всадили массивный железный лом.

Обычно спокойные и даже вальяжные офицеры оперативного отдела сейчас метались по штабу, словно ошпаренные кошки. Информация, ежеминутно поступающая из подвергшихся артиллерийскому контрудару частей была пока еще не полной. Но даже то, что уже было известно к настоящему моменту, ужасало. Войска, не сделавшие еще ни единого выстрела по врагу, понесли огромные потери в живой силе и технике, и были в значительной степени деморализованы, а, из-за гибели части командного состава даже потеряли управление.

Настроение командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Федора фон Бока и его начальника штаба генерала пехоты Георга фон Зоденштерна тоже было до предела пессимистичным. В одночасье все их планы рухнули – ведь под угрозой срыва оказалась операция, которая по замыслам командования должна была привести к победоносному для Германии окончанию войны, и стать вершиной в их карьере. Особенно сильно этот пессимизм контрастировал с эйфорией, которую оба этих военачальника испытывали еще пару часов назад. И это неудивительно – при резком и непредвиденном изменении оперативной обстановки германское командование обычно впадало в состояние весьма близкое к панике.

Первый и самый главный вывод, который можно было сделать по самому факту артиллерийского контрудара, заключался в том, что не было, и уже быть не могло никакой стратегической внезапности, запланированной в ходе подготовки к наступлению. Советское командование, как оказалось, уже давно и во всех подробностях было информировано о том, где, когда и в каком количестве будут сосредотачиваться немецкие части, и использовало эти знания для того, чтобы сорвать первый, самый сильный, удар немецких войск. Командование же вермахта, в числе которого был фон Бок и его начальник штаба, оказались совершенно не в курсе о такой осведомленности большевиков. А это значило, что «туман войны» для немецких генералов был гораздо плотнее, чем для их русских коллег.

Второй вывод заключался в том, что немедленное начало наступления по плану «Блау» оказалось абсолютно невозможным. Войска, попавшие под сокрушительный удар русской артиллерии, и уже понесшие значительные потери, необходимо было немедленно заместить частями, которые находились в резерве и предназначались для развития успеха. А для этого требовалось еще как минимум несколько часов.

Третьим фактором были сами потери, быть может, и не такие значительные, если сравнивать с общей численностью группы армий. Но для передовых эшелонов ударных соединений они оказались весьма и весьма серьезными. Пехотные части первой волны, обработанные «сталинскими органами», причем, зачастую на открытой местности, где не было окопов и прочих укрытий, потеряли убитыми, ранеными и сошедшими с ума до половины солдат и офицеров. Ударные танковые подразделения пострадали в меньшей степени, и основная часть поврежденной техники нуждалась в мелком и среднем ремонте. Но все равно, приведение боевой техники в порядок тоже требовало времени, которого у командования группы армий «Юг» попросту не было.