Коренной перелом

Продемонстрированный ему чертеж был каким-то уж слишком совершенным и соразмерным для чисто теоретической разработки очередного «безумного» ученого, вроде Курчевского и Бекаури. Своим инженерным чутьем Люлька чувствовал, что этот двигатель не только строился в металле, но и прошел весь положенный цикл испытаний, избавивший его от недоработок и «детских болезней».

Но ничего подобного в мировой технической литературе не проскакивало. Вроде бы этой темой занимались в Германии, но самолеты с такими двигателями все же чаще взрывались, чем летали. А тут такое вот чудо, при ближайшем рассмотрении оказавшееся даже не до конца турбореактивным. Вторая двухступенчатая турбина не была связана с валом осевого компрессора, а имела собственный узел отбора мощности.

Дав свое согласие на предложенную работу, Архип Михайлович тут же начал задавать генеральному комиссару госбезопасности некоторые технические вопросы и убедился, что тот достаточно глубоко «в теме». И вообще, если бы Лаврентий Палыч не пошел в чекисты, то из него мог бы получиться неплохой инженер. В ходе их разговора выяснилось, что такие газотурбинные двигатели с так называемой свободной турбиной, в понимании товарища Берии, пригодны к установке не только на самолеты, но и на танки, быстроходные катера и новомодные вертолеты-геликоптеры, о действиях которых в недавно завершившейся Крымской операции полнилась слухом земля.

– Так что, товарищ Люлька, – закончил свою беседу Лаврентий Берия, – такие двигатели нам сейчас значительно нужнее, чем обычные. Турбореактивные, реактивные самолеты и крылатые ракеты еще немного подождут, а все остальные дела ждать совсем не будут.

Финансирование на новое ОКБ было выделено за счет средств, полученных за счет закрытия тупиковых проектов истребителей-перехватчиков с жидкостными ракетными двигателями, нужда в которых в последнее время совсем отпала в связи с действиями авиационной эскадры особого назначения.

По прибытии в Рыбинск, где и размещалось новое ОКБ, Архипа Люльку ждал еще один шок – новый, в масле, двигатель-прототип ТВ-117В, со всей технической документацией, взятый из ремкомплекта эскадры адмирала Ларионова. Двигатель сопровождал инженер-двигателист, готовый дать все необходимые пояснения. При собственном сухом весе в триста килограммов, двигатель выдавал полторы тысячи лошадиных сил, что было в три раза лучше, чем у самых совершенных образцов поршневых двигателей, и почти в два раза экономней по расходу топлива на одну лошадиную силу. Такой двигатель должен был совершить прорыв в авиастроении. И только тут Архип Михайлович наконец до конца понял, что и откуда взялось, и с энтузиазмом погрузился в работу.

Несмотря на то что большинство инженерных решений были даны уже в готовом виде, предстояло решить множество технических задач, вроде создания еще не существующих жаропрочных материалов для лопаток турбин и камеры сгорания. Также для опытного производства были необходимы высокоточные станки для обработки деталей компрессора и турбин, а также специальные высокооборотные подшипники, аналогов которых еще не существовало.

Но эти сложности только раззадоривали Люльку как инженера. Ведь недаром же в нашей истории он всего через пять лет сумеет создать свой первый турбореактивный двигатель, стоявший на первых советских реактивных самолетах. И все это без какой-либо помощи и поддержки из будущего, только при содействии пленных немецких инженеров, владевших этим вопросом куда хуже потомков.

Четыре месяца канули в напряженной круговерти лихорадочной работы. При этом Лаврентий Павлович, курировавший все подобные разработки, чуть ли не ежедневно осведомлялся о состоянии дел. Конечно, это немного нервировало, но, с другой стороны, стоило Архипу Михайловичу сказать, что нужно вот это, это или это, то все искомое немедленно находилось, пусть даже нужное оборудование или материалы надо было заказывать в Америке и везти в СССР через два океана.

И вот настал тот волнительный момент, когда на испытательный стенд установили первый, еще сшитый на живую нитку турбовинтовой двигатель ТВ-1, который из-за отсутствия независимого узла отбора мощности был несколько проще турбовального. Но тут главным было отработать схему, а дальше уже должно быть гораздо легче, тем более что легким и экономичным турбовинтовым двигателям тоже должно было найтись немало работы. Например, ОКБ Яковлева уже работало над проектом турбовинтового истребителя, построенного по схеме заморской «аэрокобры» с расположением двигателя за кабиной пилота. А ОКБ Ильюшина работало над проектами турбовинтовых версий дальнего бомбардировщика-торпедоносца Ил-4 и бронированного штурмовика Ил-2.

На стенде новорожденный двигатель вел себя на удивление прилично, не показав ни лишних вибраций, ни перегрева и прогара камеры сгорания. Только вот голос у него, как и у любого младенца, оказался громкий, протяжный и звонкий, такой, что даже метрах в ста от стенда было невозможно разговаривать, а на более близком расстоянии шум доходил до болевого порога.