Коренной перелом

Основным противником и главной целью наступающих советских войск была коллаборационистская, так называемая Русская Освободительная Народная армия под командованием некоего Бронислава Каминского, уже успевшего побывать: добровольцем РККА, членом ВКП(б), исключенным из партии диссидентом, политзаключенным, секретным сотрудником НКВД и, наконец, пособником немецких оккупантов, а потом изменником Родины и военным преступником. Очень богатая у человека была биография.

На момент начала «Большого Ориона» части РОНА насчитывали около восьми или десяти тысяч человек, разбитых на стрелковые батальоны и роты. В районных центрах: Брасово, Локте, Суземке, Севске, Комаричах и Дмитровске стояли так называемые стрелковые батальоны, а в населенных пунктах поменьше – роты и взводы. Еще один батальон, полтора месяца назад выбитый из Навли, стоял в деревне Дубровка, находящейся прямо на шоссе. При каждом таком батальоне имелся немецкий офицер связи. Вооружены изменники были советским оружием, взятым вермахтом в качестве трофеев в 1941 году, а содержались за счет налогов, собираемых с местного населения. Личный состав РОНА делился на несколько неравных частей.

Первая часть – идейные противники советской власти, разного рода изменники, дезертиры, бывшие, обиженные и оскорбленные. Вторая – уголовный элемент, пошедший в РОНА за возможность пограбить всласть. Третьи – мобилизованные местные жители, в основном 17–18 лет от роду, не попавшие под призыв в Красную армию в 1941 году. Мобилизация часто проводилась насильно путем угроз и шантажа, и поэтому надежность таких частей была чрезвычайно низкая. Дезертировали каминцы, переходя к партизанам, массово и со вкусом, хотя, впрочем, имел место и обратный процесс, совсем нехарактерный для других мест, где партизанское движение было развито не меньше, чем в окрестностях Локтя, а немецких экспериментов с коллаборационистским самоуправлением не проводилось.

Первым под удар 1-й мехбригады Рагуленко-«Слона», чьим девизом служила фраза: «Налечу – растопчу», попал батальон изменников в деревне Дубровка. Что такое тринадцать километров для вырвавшейся на шоссе механизированной бригады? – Чуть больше получаса марша.

И вот ведь люди – тот же механизированный ОСНАЗ, правда из другой бригады, уже погромил их полтора месяца назад в Навле, и очень немногие каминцы тогда смогли унести ноги. И вот снова в пять часов утра – рев десятков дизельных двигателей, грохот очередей 37– и 23-миллиметровых автоматических пушек и тяжелое буханье танковых орудий.

Оборона «каминцев» была рассчитана на налеты партизан, вооруженных в основном легким стрелковым оружием и пулеметами. 45-миллиметровая пушка у них – это вообще вундервафля, а о трехдюймовке и речи не идет – трудно таскать ее по брянским чащобам. Об артиллерии могут мечтать только такие мэтры партизанского дела, как Ковпак, Федоров, Сабуров, а не местные отряды и отрядики, где бойцы через одного вооружены старыми трехлинейками, а порой и охотничьими ружьями.

А тут вдруг танки, БМП, счетверенные зенитки и даже гаубицы! И все это бронировано, и на имеющееся у «каминцев» стрелковое оружие они плевать хотели.

Единственная сорокапятка успела сделать два выстрела и сбить гусеницу у одной БМП. Потом она словила осколочный снаряд, выпущенный из танковой пушки, и в огне взрыва задрала в воздух станины. Вслед за пушкой один за другим замолчали пулеметы. А как тут не замолкнуть, если по амбразуре или окну один за другим перекрестным огнем бьют несколько БМП, а счетверенная зенитка в полминуты запросто распиливает бревенчатый дом пополам от крыши до нижних венцов или очередью на полсекунды начисто выносит амбразуру дзота вместе с пулеметом и пулеметчиками. И это все при том, что больше половины коллаборационистов прилагали все усилия, стараясь задрать повыше руки вверх, а оставшиеся старались улучить момент, взять ноги в руки и поскорее дать деру из этого нехорошего места.

Но нет здесь пощады людям, надевшим немецкую форму с русским оружием в руках. Головорезы Рагуленко предателей в плен не брали, и это правило они старались не нарушать.

Задержать боевой порыв Слона каминцам в Дмитровке удалось лишь в течение четверти часа. Этого было достаточно, чтобы в райцентрах началась паника, но было недостаточно, чтобы предпринять какие-либо реальные меры по организации обороны. Уже без десяти шесть первые советские танки и БМП появились на северной окраине Локтя.

Нельзя сказать, что это появление было совершенно неожиданным – артиллерийскую канонаду на фронте за два с половиной часа до того слышали все, и иллюзий насчет стойкости французских легионеров дезертировавшие из РККА командиры РОНА не испытывали. Зато они испытывали другую, не менее опасную для себя иллюзию, считая, что на преодоление тридцати километров, отделяющих Локоть от линии фронта, у Красной армии уйдет не менее суток.