Корфу (Собрание сочинений)

– Как ревностный слуга своего падишаха, я почитаю дружбу с русским царем наиполезнейшей для Порты. Посему нахожу необходимыми меры осторожности против вероломства франков.

Кочубея несколько смущало то, что тот же капудан-паша готовился отправиться с войском к российским границам.

– А почему же вы ведете войско в Румелию?

– Причины вы знаете, о досточтимый посол! – вздохнул Кючук-Гуссейн. – Проклятый видинский паша Пасван-Оглу поднял мятеж, и я поклялся бросить его голову к ногам потрясателя вселенной! Через неделю наступает назначенный астрологами день начала победного похода. Но я скоро вернусь, и мы вернемся к нашему разговору!

Кочубей ответом удовлетворился, судьба виддинского паши волновала его меньше всего.

– Состояние политическое наше столь запутанно, что и не знаешь, с чего начинать! – печалился в эти дни в далеком Петербурге Павел Первый.

– Мы надеемся на лучшее, но готовиться следует к самому худшему! – внушал императору канцлер Безбородко. – Кроме этого надо провести и рокировку послов в Константинополе. Кочубей хорош, но сейчас там нужна новая фигура. Дружбу с турками следует начинать с чистого листа!

Виктор Павлович Кочубей

Пока Кочубей набивался в дружбу туркам, император слал письма старшему Черноморскому флагману адмиралу Мордвинову, требуя «привести флоты и берега наши в безопасность». Командующему корабельным флотом вице-адмиралу Ушакову велено было готовить свои корабли на случай войны с Турцией. Рескрипт гласил: «Вследствие данного уже от нас вам повеления о выходе с эскадрой линейного флота в море и занятия позиции между Севастополем и Одессой, старайтесь наблюдать все движения как со стороны Порты, так и французов, буде бы они покусились войти в Черное море или склонить Порту к какому-либо покушению».

А вскоре Кочубей уже покидал Константинополь, передавая дела приехавшему из Петербурга Василию Степановичу Томаре. Два дипломата, запершись в кабинете, обсуждали сложившееся положение дел, прикидывали, что и как.

Кочубей, более опытный, советовал:

– Порта всегда плясала под французскую дудку, но то было при власти королевской. Ныне все переменилось, особенно, как французы подошли к берегам морейским и албанским. Теперь в Константинополе боятся, что греки и албанцы заразятся желанием вольности!

– Изменилось ли отношение к нам греков после воцарения Павла? – интересовался Томара.

– Они по-прежнему гордятся, что мы единоверцы. Причем ежели раньше греки говорили «наша Екатерина», то теперь так же говорят «наш Павел». Да скоро вы это и сами все увидите!

Между тем Высокая Порта все больше и больше склонялась к союзу с Россией. Вскоре у Томары установились вполне доверительные отношения с рейс-эфенди Измет-беем. Разговоры большей частью они вели о французской угрозе. Посол был откровенен:

– Усиленная подготовка французов к вторжению в Англию составляет предмет наших общих беспокойств. Мечты французов о захвате Мальты, Архипелага и Египта составляют другой предмет.

Упоминание об Архипелаге и Египте озадачило турецкого министра иностранных дел.

– Порта никогда еще не имела такого могучего флота, как сейчас! – заметил он послу. – Если он будет еще усилен и русскими судами, то сколь бы не были сильны французы на море, мы их разобьем.

– Для этого бы не мешало укрепить и оба устья Нила! – добавил Томара.

Рейс-эфенди утвердительно кивнул:

– Русские явные враги франкам, мы же пока только тайные, но в своей вражде не уступаем вам!

Что же, в Константинополе пока все складывалось неплохо.

* * *

Еще весной 1796 года французские войска под началом молодого и агрессивного генерала Бонапарта вторглись в Северную Италию и в течение года захватили ее. После этого была легко сокрушена древняя Венеция, республика купцов и моряков. Венеция пала, но оставались еще ее морские владения – Ионические острова, что протянулись цепью вдоль берегов Адриатики.

Наполеон I Бонапарт

От внимания Бонапарта они, разумеется, не ускользнули. Командующий итальянской армией мгновенно оценил их стратегическую выгоду.

– Я еще и еще раз заявляю, что Ионические острова для меня важнее, чем вся Италия, вместе взятая! – не уставал повторять он своему окружению.

Такими же письмами Бонапарт бомбардировал и Париж. Французская оккупация островов становилась лишь делом времени.

Остров Корфу

Главный остров Ионического архипелага был известен мореплавателям как Корфу. Греки, однако, предпочитали называть его Керкирой. Корфу – самый северный в цепочке Ионических островов. Отсюда рукой подать до Италии, а в хорошую погоду виден и албанский берег. Корфу лежит на перекрестке морских дорог, это место встречи Востока и Запада, и неудивительно, что веками он не знал покоя… Римляне и норманны, крестоносцы и венецианцы, турки, французы и англичане, кто только не бывал здесь.