Коричневая пуговка

— А вот тебя только и ждали, грача.

— А вот сейчас как докажу, что без меня дело не обойдется!

— А попробуй.

— А думаешь, трудно? Сейчас вот и докажу. Трудно, что ли? Вот сейчас… Да вот дядька к морю идет…

— Где?

— Да вон, по дорожке. Эх вы, вороны, вороны! Что, не доказал?

— Тише ты! Не шепчи ты мне в ухо. Еще ничего и не известно.

У Тишки спина покрылась холодным потом. А руки и ноги вдруг ослабели. Ему было очень досадно, что он так позорно прозевал появление дядьки. Вот черт этот Валенца! Суется всегда не во-время, доход только отбивает. Никогда с ним не следует связываться. И как это они с Гришухой проглядели дядьку?

К морю спускался мужчина. Он появился из-за поворота в том самом месте, откуда несколько раньше стремительно выскочили мальчишки. Одет путник был так, словно ждал он с моря шторма. На нем была серая брезентовая куртка и такой же картуз. Сапоги с длинными, обтрепанными голенищами плотно сидели на ногах. Тонкие ремешки стягивали их у коленок. За спиной мужчины болтался зеленый туристский рюкзак. А в руках он держал длинную палку.

Шел мужчина по дорожке лениво, словно был он в этих местах вроде путешественника, имел уйму свободного времени и никуда не спешил. Он ковырял палкой камешки на тропинке, переворачивал упавшие листочки, смотрел на небо.

— Неспроста он тут околачивается. Его-то они и поджидают, — шепнул Тишка.

— Ну да, ты все знаешь! Больно он им нужен! Чего с него взять-то?

— Дурак ты! Ничего-то ты не понимаешь в серьезных делах. Что они, бандиты, что ли?

— Ребята, ребята прячьтесь скорей, — зашептал вдруг Гришук, — увидит! Ух, и недобрый же это человек! Глазами он так и зыркает. Так по сторонам и шныряет.

Мальчишки разом присели.

— Это он ради притворства палочкой своей фигуряет. Вот посмотришь сейчас, что это за птица, шепнул Тишка, обращаясь к Валенце.

Но тот не взглянул на него. Он занялся Петькою. Бондя, разморенный зноем, заснул. Рот его был раскрыт. Валенца нагнулся и дунул ему в рот. Бондя, захлебнувшись, захрипел и проснулся.

Он смотрел на Валенцу красными глазами, ничего не понимая.

— Гражданин, станцию проехали! — шепнул Валенца, теребя его за нос.

Тишку так рассердила эта выходка, что он не удержался и пихнул Валенцу ногой в зад. Вот тебе! Не знаешь ты ни места, ни времени для шуток. Затем Тишка прильнул щекой к шершавому камню и осторожно выглянул на дорогу: не услыхал ли путешественник подозрительного хрипа и шороха в скалах. Нет, мужчина с рюкзаком уже прошел мимо них. Тропинка в этом месте поворачивала, и Тишка увидел спину путника. Широкую спину с болтающимся зеленым мешком.

Ну, теперь должно произойти самое занятное. Вон и Гришук тоже так думает. Недаром он прислонился к Тишке и, вытянув шею, не спускает глаз с мелькающего за вершинами камней брезентового картуза. Тишка приподнялся на цыпочках. Сердце его стало биться редкими, тяжелыми ударами. Вот сейчас дядька пройдет мимо… того места. Вот уже, вот!.. А может быть, он уже прошел? Нет, это еще сейчас вот только будет…

Тишке показалось, что он первый заметил, как за спиной путника из скал вынырнула голова «морского черта». И он толкнул Гришука. Тот кивнул головой, показывая, что все отлично видит. Они затаили дыхание. Валенца и Бондя стояли сзади и, навалившись, дышали им в уши. «Морской черт», подняв руки, схватился за камни и, дернув резко головой, вспрыгнул на верхушку скалы. Он взмахнул рукой, в которой ребята увидали черный небольшой револьвер, и скакнул на дорогу.

— Стой! Руки вверх! Ложись!

Мужчина в картузе живо обернулся. Ребята увидали, как он быстро вытянул перед собой, словно рапиру, длинную палку, а правой рукой нервно полез в оттопыренный карман брезентовой куртки. Не обращая внимания на оружие «морского черта», он вырывал из своего кармана большой плоский, с деревянной ручкой револьвер, дуло которого цеплялось за подкладку.

— Маузер, — прогудел Валенца.

Но никто не слышал его. Тишка остановившимися глазами следил за схваткой. Ой, укокошит картуз черноволосого парня! Что же тот не стреляет? Эх, давно бы уж можно было нажать на курок! Но черноволосый парень и не думал стрелять. Он схватился рукой за торчащий перед ним конец палки и сильно ударил ногой мужчину в картузе. Попал прямо по пальцам, державшим огромный плоский револьвер с деревянной ручкой. «Картуз» вскрикнул от боли, револьвер его, загремев, упал на камни, а «морской черт», дернув к себе палку, смело кинулся на врага. И вот они уже оба покатились по дороге.