Коричневые башмаки с набережной Вольтера

Фюльбер Ботье неприкаянно брел по коридору префектуры полиции. Мало ему было безголового трупа в ящике вместо книг, тут еще подоспела новость об убийстве Филомены Лакарель, и это окончательно его обескуражило. Он заметил примостившегося на банкетке Виктора Легри и устремился было к нему, чтобы выведать подробности, но так и не успел ничего спросить – мимо двое стражей порядка проконвоировали мрачного типа в наручниках к отделу антропометрии, а в следующий миг открылась дверь кабинета, оттуда вышел не менее мрачный Рауль Перо, и дверь закрылась. Виктор лишь обменялся с Фюльбером приветствиями.

– Скоро он вызовет вас, – сказал Рауль Перо. – Пока оценивает ситуацию и высокомерен более обычного. Отчитал меня как школьника, но единственное предъявленное обвинение состоит в том, что я отбился от стада под названием «полиция» и осмелился заняться тем, что месье Вальми изволил обозначить как «подработка клошара». К концу беседы он, правда, немного смягчился – вероятно, потому, что у него теперь просторный кабинет.

– Господина инспектора повысили? – поднял бровь Виктор.

– О да, вознаградили за то, что он раскрыл дело об убийстве на Тронной ярмарке в прошлом году[80]. Месье Вальми теперь старший комиссар.

– Дело раскрыли мы с Жозефом, – с горечью заметил Виктор. – Да ладно, бог с ним. Что вам удалось разузнать?

– Вальми получил рапорт об убийстве гражданки Лакарель. Судебный врач вынес заключение, что она была мертва уже три дня к тому времени, как полицейские обнаружили тело тринадцатого числа вечером, то есть убийство произошло десятого. Соседи рассказали, что гражданка Лакарель была завсегдатаем набережной букинистов и якобы затоваривалась там историческими документами на велени за сумасшедшие деньги, пойди пойми зачем – названия и содержание ее не интересовали. Вальми уверен, что раз уж Филомена Лакарель постоянно бывала на набережной Вольтера и знала всех букинистов, без сомнения существует связь между ее убийством и вашей находкой в виде трупа без головы.

Фюльбер сорвал с носа темные очки и начал нервно протирать стекла.

– Вот уж совершенно в его духе! – воскликнул Виктор. – Установить связь между двумя преступлениями без единого доказательства! У него есть для этого какие-нибудь основания?

– Понятия не имею, – пожал плечами Рауль Перо. – Что касается гражданки Лакарель, я и словом не обмолвился о вашем визите в дом покойной. Но уж ваше присутствие рядом с безголовым трупом скрыть не удалось. Вальми возликовал! Разве что не облизнулся в предвкушении, как кот при виде мыши. Я попытался его убедить, что вы оказались на набережной случайно, но он заявил, что дыма без огня не бывает. По-моему, он вас сильно недолюбливает, месье Легри.

– Вообще-то он должен быть сильно благодарен мне за повышение в должности и улучшение рабочих условий, – кивнул Виктор на дверь кабинета.

Рауль Перо усмехнулся:

– Позвольте дать вам совет: не болтайте при нем лишнего, ибо господин старший комиссар начисто лишен чувства юмора. Держите рот на замке – пусть полиция сама распутывает это дело. А сейчас должен вас покинуть – надо воспользоваться периодом затишья, чтобы окончательно разобраться с книжками.

– А как же я? – осмелился напомнить о себе Фюльбер Ботье.

– О, не волнуйтесь – ваш черед настанет!

Старший комиссар Огюстен Вальми достал из футляра коротенькую металлическую пилку и принялся осторожно обрабатывать ноготь на большом пальце левой руки. Через три минуты он прервался и окинул взором кабинет, пребывавший в его распоряжении уже две недели. Самые восхитительные залы Лувра, на вкус Вальми, не шли ни в какое сравнение с этой комнатой идеальных пропорций. Теперь можно было забыть навсегда про обои с кошмарными коричневыми прямоугольниками, изводившими его каждый день в прежнем кабинете! Здесь по приказу Вальми стены выкрасили в белый цвет. На одной висела огромная карта Парижа, на другой – два посредственных гуашевых портрета: Фуше и Видока. Стоял письменный стол со множеством ящиков, конторская мебель скрывала перегородку, за которой находилась туалетная комната с умывальником и зеркалом. Сам комиссар восседал на высоком кресле, возносившем его над посетителями, для которых был отведен шаткий стул по другую сторону стола.

Решив, что книготорговец достаточно умаялся ждать и созрел для беседы, Огюстен Вальми поднялся, потянулся и выглянул в коридор:

– Месье Легри, не будете ли любезны уделить мне пару минут?

Виктор вошел в кабинет с такой неохотой, словно его там ждал зубной врач. Огюстен Вальми ничуть не изменился: серо-голубые глаза поблескивали на узком флегматичном лице, черные набриолиненные волосы, разделенные прямым пробором, плотно прилегали к черепу, костюм сидел безупречно. На вешалке висело пальто из вигоневой шерсти, из его кармана торчали замшевые перчатки.

Виктор опустился на неудобный стул.

– Мне нужно в лавку…

– Я не отниму у вас много времени, месье Легри. Как вам мой новый кабинет?

– Немного аскетичный, напоминает больничный приемный покой.