Коричневые сны

– Плюнь мне в лицо и уходи, – он передернулся.

Аня не обратила внимания ни на его слова, ни на то, с каким отвращением он смотрел. Но не на нее, а мимо. Его лоб избороздили морщины, а на правой стороне лица застыла трагическая складка.

– Я попросила ночь с тобой, как твоя невеста, как будущая жена.

– Ты в своем уме? – его глаза округлились от ужаса.

– В чужом, Данил. И долго пробыла там. Я нашла там место нам обоим.

Аня выглядела так беспомощно и трогательно – ее худенькая шея вытянулась, пытаясь придать выражению лица значительность, ее глаза сияли при виде любимого лица. Она так любила его! Он внимательно посмотрел в ее глаза, и его грудь затряслась от беззвучного рыдания.

– Прости меня, Аня. Я был… я самый последний человек. Я даже не могу придумать себе названия. Уходи, я прошу тебя. Я не могу смотреть на тебя. Или нет. Останься. Пусть мне будет еще хуже. Я заслужил это, и больше этого. Если бы была возможность искупить, все что я натворил! – он застонал, и попытался стереть большими ладонями со своего лица все эмоции. – Ты можешь убить меня, Аня?

– Я люблю тебя, Данил.

– Чушь, – его голос дрогнул. – Ты можешь ведь убить меня? Да? Я не буду сопротивляться. Просто придуши меня. Я даже не пикну. Ты должна хотеть этого.

Аня смотрела, как на его лице отражаются попеременно сильные эмоции: раскаяние, страх, желание взять себя в руки, смирение. Он действительно хотел умереть. Его руки слегка подрагивали, и он не хотел, чтобы Аня видела это. Он убирал их со стола, но потом вновь забывал и ложил на столешницу.

– Нет. Я хочу ночь с тобой, любимый.

– Ты дура, Аня. Ты должна меня ненавидеть. Я всех погубил. Я знаю, что твоя мама тоже умерла, считай, что и я приложил к этому руку.

Он замолчал. Аня разглядывала его карие потускневшие глаза, которые когда-то так мягко сияли и очаровывали ее, заставляя делать все, что он хочет. Теперь они не сияли, они мучились.

– Послушай, у меня есть надежное средство для нас обоих. Мы уйдем отсюда вместе. Ты и я. Это мрачный мир, но там можно жить вместе. Ты хочешь уйти со мной?

– Куда, детка? – со стоном вздохнул он.

– Я расскажу тебе, послушай. Я провела там много времени.

Она обошла свой стул и перешла на его сторону. Ее сердце не выдержало, глядя на состояние поверженности ее любимого. Так не должно быть, он всегда был ее героем, сильным, все знающим, умелым, веселым. Теперь он сидел, словно его переехала машина, разбитый, несчастный, с опущенными плечами. Аня обняла сзади его плечи, и он невольно вздрогнул.

– Аня не надо, – шепнул он. – Не стоит.

Она не отреагировала на его слабые попытки отдалиться от нее. Запустив свои пальцы в его волосы, она смотрела, как они знакомо струятся по ее коже. Правда, сейчас его волосы не были длины, как раньше, но они были все такие же мягкие и приятные. Родриго сидел не шелохнувшись. Аня подняла его голову, и встретила печальный взгляд. Она наклонилась к его губам и мягко поцеловала их. Он не ответил, но продолжал смотреть в ее глаза. Аня провела пальцами по его морщинкам около губ, и прошептала:

– Бедный, тебе пришлось много страдать.

– Не больше, чем тебе. И это заслуженно. Я был негодяем и мерзавцем. Лучше уходи, Аня.

Она медленно покачала головой и снова поцеловала его, потом его морщинки и его глаза. Он развернул свой стул вместе с собой и усадил Аню на колени. Провел нежно по ее волосам и сказал:

– Ты тоже подстриглась. Но тебе идет. Твои глаза стали просто огромными.

– Лешка сказал мне то же самое, – вспомнила Аня. – Только это не стрижка…

В его глазах промелькнула боль, он понял, что она хотела добавить, но промолчала, и почему промолчала.

– Ты его видела? Как он?

– Он женился, и, по-моему, счастлив.

– Хоть у него все хорошо, – вздохнул Родриго. – Он был у меня один раз, сразу после того, как меня отправили в место заключения. Рассказывал про твою маму,… про тебя.

– Не будем об этом, – прервала его Аня. – Я не хочу вспоминать. Это бессмысленно.

– А что ты хочешь помнить? Это ведь часть твоей жизни, – с вызовом спросил он.

– Я не это хочу помнить, Данил. Только наша любовь, и ничего больше. Только это имело смысл. Ничего больше не существует. Когда я была ТАМ, то поняла, что наша любовь – это главное, это смысл моей жизни. Мои воспоминания о нас спасли меня, Данил. Это был мой путь домой. Я никогда бы не очнулась, если бы не ты, любимый.

Его глаза странно блеснули, и Аня на мгновение увидела своего, прежнего Родриго. Она обняла его за шею и поцеловала опять. Но в этот раз он ответил на ее поцелуй. Она почувствовала его губы, но так, словно бы он нашел ее. Она была его Аней, его Эн. Только его. Они целовались и их руки ласкали их лица. Аня расстегнула пуговицы на его синей рубашке и поцеловала его грудь, все еще сильную и нежную. Она увидела новую татуировку под левой грудью. Маленькая девочка, с длинными волосами смотрит на птичку в облаках. «Моя Эн» – написано было по-английски. Аня провела рукой по картинке, и у нее потекли по щекам слезы.

– Ты все-таки любил меня? – прошептала она.