Коричневые тени в Полесье. Белоруссия 1941-1945

После своей организации каждая рота проходила четырехнедельное обучение, которое заключалось в строевой и боевой подготовке. Последней уделяли наиболее серьезное внимание (например, в Лиде личный состав роты выводили за город и обучали вести наступление и оборону, уметь окапываться и т.п.). По окончании обучения рота уже могла использоваться для охраны железной дороги. Так, уже в декабре 1942 года была подготовлена Минская рота (командир — лейтенант Дмитрий Чайковский). Вслед за ней, в январе 1943 года, была подготовлена рота в Барановичах (командир — лейтенант Барбарыч). А в феврале 1943 года закончила свое обучение последняя рота — Лидская (командир — лейтенант Иосиф Сажич)^{232}.

После завершения организации и подготовки каждая рота была разделена на небольшие группы (по 10–15 человек), которые были размещены по всей белорусской железной дороге, а некоторые даже были направлены в юго-западную Россию. Каждая группа по численности не превышала одного отделения и располагалась на основных узловых станциях. Так, первая группа Минской роты была направлена в Полоцк, вторая размешалась на станции Унеча под Орлом (юго-западная Россия), а последняя оставалась в Минске, где одно время несла охрану здания Центрального совета БНС. Барановичская рота была также разделена на группы и направлена в Полесье (южная Белоруссия). Самая сильная группа этой роты была размещена в Калинковичах, где вела постоянную борьбу с советскими партизанами, дислоцировавшимися в Полесских лесах. В целом же к весне 1943 года все железные дороги на территории от Орла до Бреста и от Полоцка до Калинковичей имели белорусскую охрану. Одной из основных задач ее личного состава была борьба с советскими и польскими партизанами^{233}.

По утверждениям некоторых офицеров батальона, его роль была намного значительнее той, которую отводили ему немцы. Уже само появление какой-нибудь из его рот в населенном пункте способствовало оживлению там белорусского национального движения. Например, в Лиде до зимы 1942 года оно находилось на полулегальном положении и, как это ни парадоксально, не по вине немцев. Дело в том, что в городе проживало очень много поляков, которые занимали главенствующее положение в местной администрации и полиции и при всяком удобном случае терроризировали белорусов. После же того, как в Лиде была организована рота Иосифа Сажича, местное белорусское население, по его словам, «сразу “подняло уши” и начало отважно говорить по-белорусски, имея за плечами свое войско». Поляки же, наоборот, заметно притихли^{234}.

Следует сказать, что взаимоотношения немецкого руководства и белорусских офицеров не всегда были нормальными. Так, убедившись, что организация и подготовка батальона идут согласно графику, и он превращается в реальную военную силу, немцы решили забрать его из-под белорусского влияния. Поэтому уже весной 1943 года Штримке стал смещать белорусских офицеров с командных должностей и заменять их немецкими унтер-офицерами. Кроме того, офицеры с большими амбициями сами уходили из батальона. Например, так поступили капитан Микула и лейтенанты Чайковский и Барбарыч. Со временем все белорусские офицеры были удалены из батальона. По настоянию Кушеля для белоруса удалось сохранить только одну должность — пропагандист батальона. Им стал лейтенант Сажич, бывший командир Лидской роты.

Отношение немецких командиров к солдатам-белорусам было очень плохим. Немецкие унтер-офицеры били их, отбирали продуктовый паек и т.п. Вследствие этого многие белорусские унтер-офицеры уволились из батальона, а некоторые, разжалованные в рядовые, перешли к партизанам. Такой случай, например, произошел на станции Выгода — между Барановичами и Минском. Здесь командир белорусского взвода унтер-офицер Слонимский вместе со своими людьми (12 человек) напали на немецкое подразделение, которое вместе с ним охраняло станцию, разоружили его и ушли в лес, прихватив с собой 5 ручных пулеметов, 12 винтовок, несколько гранат и запас патронов. Там бывшие добровольцы создали партизанский отряд им. Константина Калиновского, который некоторое время выступал под белорусскими национальными лозунгами, а затем был вынужден присоединиться к более крупному коммунистическому партизанскому соединению^{235}.

«Тем не менее, — писал Франц Кушель, — благодаря пропагандистской работе Сажича батальон в целом самоотверженно выполнял свои обязанности до тех пор, пока из Белоруссии не ушел последний немецкий поезд»^{236}.

Одной из последних акций этого батшіьона была охрана 2-го Всебелорусского конгресса. Руководство БЦР не без оснований опасалось, что его проведению могут помешать как коммунистические партизаны, так и немцы. Поэтому из личного состава батальона были отобраны только самые надежные офицеры, которые под командованием лейтенанта Сажича патрулировали вокруг места проведения конгресса или незаметно находились среди его делегатов^{237}.