Коридор

Как бы сильно ни страдал Тору, услышанное его изумило. Из передач про историю и путешествия, которые так любила мать, он знал, что среди его народа немало долгожителей, но до сих пор Атсуши был самым старым из известных ему людей и казался настоящим гостем из прошлого, почти как доисторическое ископаемое. Сколько же лет его учителю? Парень кивнул в знак согласия и они двинусь дальше. Старик еле брел под тяжестью футляра с инструментом, но обессиленный Тору и с пустыми руками едва за ним поспевал.

У входа в один из домов на лавочке сидели три фигуры. Они уставились немигающими глазами в три разные точки в пространстве. Тору на всякий случай поклонился, но они даже не шелохнулись. Ему вновь стало не по себе. Ощущение тревоги, не покидавшее его после встречи с пугалом, переросло в страх.

Он шел по единственной улице, опустив голову в перманентном поклоне жителям деревни, но все-таки ему нужно было время от времени поднимать взгляд, чтобы не потерять из виду Атсуши. Так он увидел вместо раскачивающегося слегка из стороны в сторону ящика на спине учителя другую фигуру.

Она, судя по одежде, принадлежала босоногой пожилой крестьянке в традиционной конической шляпе. Женщина стояла, опершись о пустую телегу, которую должна была куда-то катить, но почему-то не двигалась с места и была столь же недвижна, как и трое на скамейке в начале деревни. Тору захотелось спросить Атсуши, что случилось с этими людьми и почему они не двигаются, но тот был далеко. Нарушать покой деревни криками он побоялся. Держась на почтительном расстоянии, он обошел женщину, косо глянул на нее исподлобья, а там вместо живой крестьянки была тряпичная кукла в человеческий рост. Заковылял в два раза быстрее. «Вот это приход, – изумился Тору, – дозы сто лет не было, а глюки пришли, да еще какие!» Тряпичные жители были повсюду. Кто-то удил рыбу в крошечной речушке, кто-то замер возле загона с живыми пищащими цыплятами.

Тору припустил по улице, не разбирая дороги. Сквозь слезы, пот и сопли он едва мог разобрать дорогу, к тому же ему мерещилось, что фигуры за ним следят. Быть может, злой дух заколдовал их когда-то и они ищут новый сосуд для жизни? Его тело вряд ли могло стать подарком для любой души, но букет озноба, рвоты, поноса, насморка и ломоты, возможно, и не остановит лишенных плоти духов.

С Атсуши он едва не столкнулся уже в самом конце поселка. Со страху Тору почудилось, что мастер тоже превратился в тряпичное пугало, но тот, заслышав звуки его суетных шагов, жестом велел успокоиться.

– Учитель, скажите, кто эти куклы? Есть ли тут вообще живые люди?

Атсуши со вздохом опустился на маленькую деревянную скамейку возле дома, вытер пот и, немного отдышавшись, наконец произнес:

– Это нинге. Когда-то давно в этой деревне жило много людей. Они выращивали рис и честно трудились. Но их дети не захотели продолжать дело отцов. Их интересовали только машины и электронная техника и они уезжали в город в поисках другой жизни. Скоро в деревне остались одни старики, но и их век постепенно подошел к концу. Один за другим они уходили, чтобы воссоединиться с духами предков, и тогда мой учитель Морихэй сделал нинге. Сперва своей жены, затем брата. Потом, когда умер его друг, он снова сделал нинге и одел в одежду друга. Постепенно в деревне оставалось все меньше людей и все больше кукол.

– Я уж было подумал, что они живые. Со вчера ничего не употреблял, а глюки такие… Мне казалось, они наблюдают за мной.

– Тебе не казалось.

– Что это значит? Они всего лишь куклы, мастер.

– Морихэй делает их не просто так. В каждой нинге поселяется дух того, чью одежду она носит. Поэтому Морихэй живет тут. Он стережет их.

– А мы тут что забыли? – проворчал Тору,– или вы считаете, что мои дни сочтены и пора сделать еще одну куклу, одеть ее в мою одежду?

Атсуши пропустил его дерзость мимо ушей: выглядел парень неважно.

– Тут хороший воздух и нет твоей отравы, – сухо ответил он и добавил немного погодя: – Нинге не позволят тебе сбежать.

Эти слова вызвали у Тору истерический смешок. Он попытался отыскать в глазах учителя признаки розыгрыша, но лицо Атсуши осталось непроницаемым.

– Не забудь разуться, он пожилой человек и с трудом может следить за домом. Молчи, пока я не скажу. Я не успел предупредить его о нашем приезде. В его возрасте ни к чему потрясения. Для него ты будешь просто болен. Одержим духами. Ясно?

– Да, сенсей, – пробубнил Тору.

Атсуши замер на пороге, сделал несколько глубоких вдохов, дважды постучал в ветхую деревянную дверь и стал ждать.

Прошло несколько минут и он стал беспокоиться, но вот внутри дома раздался тихий шорох и на пороге появился невообразимо древний сморщенный старик, похожий на мумию древнего египтянина из передачи National Geographic. Он почти ослеп и, стоя вплотную к Атсуши, долго всматривался, мучительно силясь опознать его лицо, но наконец справился и просиял от удовольствия:

– О! Атсуши-сан пожаловал! Какая радость! Проходи, проходи! А я уж думал, что духи заберут меня раньше, чем я вновь смогу тебя увидеть, – прошамкал он беззубым ртом.