Коридор

Карл предпринял еще одну попытку встать, но она тоже закончилась неудачей. Сейчас становилось несомненным то, что он сидел на стуле или на чем-то подобном и к нему же был привязан. Руки сильно затекли, а чувствительность ниже локтя отсутствовала напрочь.

«Что случилось? Почему я привязан? Может, я вчера буянил? Но почему тогда этот подвал, в котором так жутко воняет?

Неужели не было места получше?» — Температура в подземелье была не выше десяти градусов, и этот факт с каждой минутой все сильнее напоминал о себе, предоставляя возможность не только протрезветь, но даже и задубеть.

— Эй, э-эй. Есть тут кто-нибудь, я уже в порядке. Меня можно развязывать.

Ответа не последовало, только гулкое эхо еще раз повторило его призыв на всю галерею, умолкнув где-то в темноте дальнего угла.

— «Что же происходит?» — Восприятие происходящего уже полностью вернулось, и он стал мысленно воспроизводить вчерашние события. — «Вечер в „Трафальгаре“ — помню. Много пили — помню. Затем она вытащила меня оттуда и… А вот что было потом — убей, не помню». — Все воспоминания резко обрывались в темноте ночной улицы.

— Э-э-эй.

Эхо с троекратной силой ударило по барабанным перепонкам.

— Ну, развяжите кто-нибудь. Или мне здесь так и придется подыхать связанным?

На этот раз «мольбу» услышали, или своими воплями он кого— то здорово донял, что в принципе означало одно и то же. Где-то на уровне двух метров от воображаемого пола открылась дверь и на пороге появился высокий мужской силуэт, заслонивший почти весь дверной проем. Пытаясь разглядеть что-либо, Карл сощурился, но это не помогло. За время, проведенное в темноте, его глаза отвыкли от света, и теперь слабая лампочка коридора слепила не хуже галогенного прожектора.

Между тем «спаситель», не торопясь, спустился по деревянной лестнице и, подойдя почти вплотную, со всей дури звезданул в лоб чем-то тяжелым. После удара возникло целое буйство красок, коего он не видел с момента как попал сюда, а потом в глазах вновь потух свет.

* * *

Снова придя в себя, Карл понял, что находится все в том же зловонном подвале. При включенном свете он оказался обычным винным погребом, где в три ряда стояли девять огромных бочек, а он, привязанный к деревянной опоре, удерживавшей всю конструкцию, сидел на дрябленьком стуле. По мере адаптации зрения к слабому освещению стало ясно, что он здесь не один. В дальнем углу возле бочки находилось три человека, оживленно беседовавших между собой на непонятном для него французском. Тот, что стоял ближе всех, был высок ростом и широк в плечах. По сломанному носу можно было сделать вывод, что он бывший боксер. Двое же других, судя по всему, были братьями-близнецами, или вполне возможно, что у Карла до сих пор двоилось в глазах.

— Jean, il est revenu a soi[19], — крикнул здоровяк.

Из приоткрытой двери первого этажа послышались шаги, и вскоре на лестнице появился Жан.

— Ну и как поживает наш нацистский дружок? — надевая на ходу боксерские перчатки, поинтересовался он.

— Что здесь происходит? — задал вопрос Карл, на который уже и сам практически знал ответ. Иллюзия о том, что он оказался связанным из-за своей несдержанности, мигом улетучилась.

— Сейчас я попитаюсь это тьебе разъяснить, — Жан дал команду, и оба брата, зайдя за спину, крепко прижали его к стулу.

— «И все-таки их двое».

— Эй, что вы собираетесь делать? — добавил он вслух.

— А ти, что, еще не `поняль, чертов кольбасьник? — Жан еще раз вытянул руку, поправляя правую перчатку. — Ти мне не поверишь, но в тридцать восьмом году я `заняль третье место на чемпионате Франции по боксу в полутяжелом весе.

— Я тебе верю…

— Этого мало. Мне би хотелось, чтобы ти это прочувствовал.

— Но постой…

Больше говорить ему не пришлось, так как Жан с чувством «благородной» ярости стал месить его, как боксерскую грушу. Уже после третьего или четвертого удара Карл почти полностью потерял координацию, и его увороты стали больше походить на хаотичные конвульсии. А после восьмого или девятого попадания, которое показалось восьмидесятым или девяностым, в глазах вновь потух свет.

* * *

Ведро ледяной воды быстро напомнило о том, что он еще жив. От резкого движения Карл чуть не сломал стул, к которому был привязан, — так неприятно было возвращение в реальность. Напротив него стоял здоровяк и, склонившись над головой, что-то говорил, но Карл ничего не слышал, как тогда, в самолете.

Здоровяк обернулся к Жану и, получив одобрение на свой вопрос, с довольной улыбкой помчался наверх.— «Наверное, за вторым побежал». Сознание все интенсивнее возвращалось в израненное тело, отдаваясь адской болью в левом виске.

Между тем на лестнице вновь появился здоровяк. Карл не ошибся, он действительно бегал за водой. И сейчас, с идиотской улыбкой и ведром наперевес, несся обратно к нему.

— Не надо, мне уже достаточ…

Слова явно прошли мимо ушей здоровяка, так как с содержимым ведра Карл встретился, еще не договорив всю просьбу до конца.

— А-а-а.