Коридор

На секунду прервав «выступление», Карл понял, что пора сбавлять обороты, потому как все сказанное произвело такое неизгладимое впечатление на его «слушательницу», что теперь та сидела, словно неживая, устремив свой взор куда-то сквозь него.

— Меня, кажется, слегка занесло, — спохватился он. — Это из— за деда. Он — наша семейная гордость. Две Красные Звезды как никак и две Славы. Поэтому я о Курске немного почитываю.

Последние слова не возымели ровным счетом никакого действия. Мелен по-прежнему продолжала вести себя, как египетская мумия, не подавая признаков жизни. Ему даже захотелось ее ущипнуть, и он бы так и поступил, если бы не связанные руки.

— «Неужели я был так убедителен? А может…»

— А что-то еще ты помнишь? — как-то уж очень осторожно произнесла она.

— Ну, наверное…

— Меня интересует то, что произойдет здесь. Ближе к Западу.

— …наверное, да, — Карл немного был сбит с толку, потому как не мог вспомнить какой-нибудь малозначительный факт Второй мировой войны, связанный с Западной Францией.

— Летчики, — ответ пришел по определению. — На Восточном фронте воюет эскадрилья французских пилотов — «Нормандия— Неман». Я даже фильм про них смотрел.

По выражению лица собеседницы он понял, что это не тот ответ, который от него ждали. И никакой важной информации в нем нет.

— Да, я про это тоже слышала. А еще что?

— Ещ-е-е, — протянул он опять, начав судорожно теребить память. Но как ни старался, а «тренировка» Жана, видимо, дала свои плоды, поэтому в голову ничего не приходило…

— Да, конечно, как я мог забыть. Высадка союзников в Нормандии. Это же ваш «красный день календаря»…

Шутка явно не нашла понимания, поэтому после короткой заминки он был вынужден продолжить.

— В первой декаде июня 44-го года начнется десантная операция на побережье Нормандии. Она пройдет удачно. Так что ждать вам осталось недолго. И еще — «Тегеран-43». В конце осени в Тегеране пройдет конференция «большой тройки». Сталин, Черчилль и Рузвельт договорятся об открытии Второго фронта, который и начнется с Нормандии. Ты можешь все проверить. Ведь вы работаете под Англией. — Его опять начинало заносить. — Я это из книг и теле…телевизора по большей части узнал, — промямлил он, как будто для нее это что-то значило.

Мелен выглядела так же, как и накануне. Даже хуже. Наблюдая ее такой, Карл всерьез стал задумываться над тем, стоит ли ему продолжать дальше.

— А еще в сорок третьем году в Италии произойдет военный переворот. Муссолини свергнут, и макаронники капитулируют. После этого там высадятся союзники, которые в дальнейшем захватят всю страну… К сожалению, когда это случится, я не помню. Возможно, даже в ближайшее время.

Последняя новость вывела Мелен из оцепенения. У нее, наконец, созрел вопрос, но Карл не дал возможности его задать, продолжая оправдываться.

— Муссолини потом выкрали диверсанты Скорцени. Правда, его потом тоже… — он хотел жестом показать, что случится с Муссолини. Но связанные руки не дали этого сделать. — Это я тоже из книг узнал. Из художественных, правда.

Предположение о том, что нацист вроде Карла Маера за такое короткое время мог перевоспитаться, выглядело абсурдно. Да и кто бы этим здесь занимался?! В то же время она не могла вот так просто принять тот факт, что перед ней сидит другая личность, поселившаяся в теле Маера. Да еще какая — из будущего!

— Из какого ты, говоришь, года сюда попал?

— Из 2002-го. А родился в 73-м…

Мелен сейчас совершенно не была похожа на ту беззаботную плутовку, которую он знал до «более близкого» знакомства. Теперь перед ним стала открываться ее «сумрачная» часть характера, о наличии которой он не имел ни малейшего представления.

— Ты точнее можешь вспомнить дату Нормандской операции?

— Нет, навряд ли.

— А то, что про Италию говорил… Ты что-то еще помнишь?

— Нет. Но, может, потом. Я ведь не робот.

Удивленный взгляд заставил разъяснить свою оплошность.

— Я хотел сказать — я не машина…

Впрочем, ответ ее не интересовал. Мелен снова погрузилась в себя, что-то скрупулезно обдумывая. К счастью, это длилось недолго. Вскоре к ней вновь вернулось былое спокойствие, и черты лица стали прежними.

— Хорошо, я знаю, что делать, — решительно направляясь к двери, произнесла она. — Я скоро буду.

— А что со мной?

— Сейчас я пришлю Жана, и он тобой займется, — бросила она, даже не оборачиваясь.

— Только скажи ему, чтобы перчатки не брал.

Но она его уже не слышала.

* * *

Где-то вдалеке послышался скрип лестницы, а затем приближающиеся шаги возвестили о новом «госте». После легкой заминки дверь отворилась, и на пороге возник Жан. В одной руке у него был эмалированный синий кувшин с горячей водой, а в другой — белое махровое полотенце и китель Карла.

— Ну и кто мне хоть что-нибудь объяснит? Что это всье значит?

Не дождавшись ответа, он стал, не торопясь, спускаться по лестнице.

— Ти там, что, в рот воды набраль?