Коридор

Уже через мгновение перед лейтенантом выросла двухметровая глыбина, и от неожиданности тот даже опешил. По-видимому, он совсем не ожидал, что дело примет такой оборот и его оппонентом вместо заблудшего, блеющего ягненка будет настоящий, матерый волчище, который при случае и сам не прочь им закусить. Ведь, судя по шеврону на рукаве, тот был не кем-нибудь, а ветераном дивизии «SS» «Мертвая Голова»[26], причем бывалым. Особенно это подчеркивали шрамы и наградные планки, количество которых было больше, чем всех наград в его взводе, считавшемся боевым после полугодового пребывания в Сараево.

— Штурмбанфюрер[27] «SS» Клейн, — кратко представился Гюнтер, даже не думая при этом подтверждать свои слова удостоверением личности.

Лейтенант, никак не отреагировав на приветствие Гюнтера, продолжал, как завороженный, пялиться в одну точку на кирпично— пепельных бороздах шрамов, которыми небрежно, глубоко была перепахана левая щека и часть крупного, выдающегося вперед подбородка штурбанфюрера.

— Если в том приюте, в котором вы воспитывались, Вас не научили правилам хорошего тона, то это должна была сделать армия. И мне не понятно, как вы с таким багажом «достоинств» вообще попали в «SS».

— Прошу прощения, господин штурмбанфюрер.

— Прощение будете просить у своей фройляйн. А передо мной, — Гюнтер сделал небольшую паузу, — надо сперва представиться.

— Унтерштурмфюрер ваффен «SS» Радель. Командир 3-го взвода, 2-й роты особого батальона части 56/3475.

— И чем же вы такие особенные, что за часть?

— Фильтрационный лагерь для пленных.

— Понятно, значит тюремщики.

— Но…

— Никаких «но». По какому праву вы решили задержать оберлейтенанта, — грубо прервал его Гюнтер, — у вас, что, есть на это полномочия? Насколько я знаю устав войск «SS», в ваши обязанности вменяются немного другие функции. — Гюнтер бросил взгляд на стоящих в воронке пленных.

— Господин штурмбанфюрер, этот оберлейтенант, в нарушение инструкции, разговаривал с Иванами. И даже больше скажу, что-то им передал. Мне показалось это подозрительным.

— Подозрительным? А о чем он вообще с ними мог говорить? Где были конвоиры? Я не для того по белорусским болотах их вылавливал, — Гюнтер еще раз покосился на пленных, — чтобы ваши олухи здесь прохлаждались на свежем воздухе, вместо того, чтобы службу нести.

— Виноват, они будут на…

— Это не вы виноваты, Радель, а ваши родители за то, что вы появились на свет. Если бы вы попались мне там, в Белоруссии… — находясь на пике гнева, Гюнтер резко замолчал, отсчитывая про себя до десяти, чтобы хоть как-то остудить пыл. — Где его документы?

— Вот, — лейтенант нервно полез в карман кителя, пытаясь их поскорее достать, но что-то там застряло, из-за чего произошла небольшая заминка.

— Энергичней, лейтенант, энергичней, — презрительно подгонял Гюнтер, специально называя того лейтенантом на обычный манер. Давая тем самым понять, что в «SS» ему не место.

Документы, наконец, попали в руки Гюнтера, а после того, как лейтенант увидел их благополучное возвращение к законному владельцу, предпринял последнюю попытку сохранить лицо.

— Но, господин штурмбанфюрер, этот офицер нарушил устав, и я должен его задержать до выяснения личности.

— Этот офицер, в отличие от вас лейтенант, воевал. Причем не где-нибудь, а на Востоке. С ними. — Гюнтер ткнул пальцем в воронку. — И в бою был ранен. В результате у него развилась амнезия или что-то вроде того. В общем, у него не все дома. Иногда он такое выкидывает, что удивляет даже меня. А я повидал многое, можете мне поверить.

— Но, господин штурмбанфюрер, это не снимает с него ответственности.

— Да, лейтенант, трудно с вами говорить. Хорошо, если хотите все по уставу, то я это устрою, и вам уж точно недолго придется ходить в этих погонах. На Восточном фронте в ваффенн «SS» сейчас большая нехватка ротных фельдфебелей, так что, думаю, вы будете востребованы.

Лейтенант хотел было еще что-то возразить, но, встретившись со стальным взглядом Гюнтера, окончательно понял, что тот не шутит. Взвесив все «за» и «против», он быстро пришел к выводу, что если этот «тевтонский рыцарь» дойдет до капитана Шверте, то у него, действительно, в скором времени появится реальный шанс убедиться в гостеприимности белорусских партизан, а этого ему, по правде говоря, явно не хотелось.

— Честь имею, — вскинул руку к козырьку лейтенант.

— Надеюсь, что это именно так, — продолжая на него презрительно смотреть сверху вниз, ответил Гюнтер. После чего, резко обернувшись, двинулся быстрым шагом в сторону машины. Карл же, стараясь не отставать, послушно засеменил следом.

— Проклятый молокосос, — лицо Гюнтера, сильно побелев, покрылось едва заметными красными пятнами.

— Что там случилось, — вышел им навстречу стоявший все это время возле машины Пауль.

Вместо ответа Гюнтер резко обернулся и взял Карла под локоть.

— Если тебе еще когда-нибудь захочется проявить свое великодушие, то сходи в зоопарк и покорми животных. От этого, по крайней мере, будет хоть какая-то польза. Отпустив Карла, он, рывком дернув дверь, сел на заднее сиденье автомобиля.