Коридор

— Добрый день! — сразу начал он уверенным, хорошо поставленным голосом, не давая нам сказать ни слова. — Спасибо, что зашли навестить, я всегда рад видеть своих почитателей! Увы, друзья, должен предупредить, у меня очень мало времени. Думаю, вы понимаете, почему, — он добродушно рассмеялся. — Как вам известно, я принял на себя миссию учителя. Знаю, многие меня не поняли и даже осудили за то, что я отошел от активного противостояния злу. Но! — Локхарт наставительно поднял палец вверх. — Я ни разу не пожалел о принятом решении. Не скрою, когда Дамблдор явился просить меня о помощи, я сначала засомневался, но потом сказал себе: «Гилдерой, сейчас ты один борешься со злом. Конечно, нелегко думать, что с твоим уходом тысячи людей, может быть, десятки тысяч останутся беззащитными. Но зато тебе на смену придет множество юных, пламенных героев, твоих воспитанников. Не в этом ли твой моральный долг?». И как ни тяжела была жертва, друзья, я понял, что должен…

Белла отчаянно затрясла головой, словно пытаясь вытряхнуть что-то из ушей. Мне самому казалось, что глаза, уши и мозги мне залепили ватой. Гилдерой Локхарт был, что и говорить, мастер — своей трескотней он умудрялся за каких-то полминуты ввести слушателей в настоящий транс.

Но Красотка не стала рассусоливать и просто-напросто зажала Локхарту рот ладонью. Он умолк на полуслове и удивленно уставился на нее. Потом вывернулся, отскочил и возмущенно спросил:

— Что это значит?

Белла последний раз встряхнула головой и, кажется, окончательно пришла в себя. Сделав шаг к Локхарту, она схватила его за грудки.

— А то и значит, что я — мать Гарри Поттера! И вот что я тебе скажу, красавчик: если ты еще хоть раз близко подойдешь к моему сыну…

Теперь уже Локхарт слушал ее, растерянно хлопая глазами. Блэки, когда в ударе, сами кого хочешь введут в транс. Красотка же заводилась все сильнее. Пустив в ход свой богатый азкабанский репертуар, она подробно излагала Локхарту, что будет в этом случае с его смазливой мордашкой, а также с другими частями его тела, и что именно, куда и как будет при этом засунуто.

Я не вмешивался, только следил, чтоб она не перешла от слов к делу. Попутно рассматривал кабинет: все стены здесь были увешаны колдографиями самого хозяина, а книжный шкаф занят собранием его сочинений в ярких обложках. Видно, плодовитый автор… Как только успевает писать в промежутках между борьбой со злом?

— Сударыня, поверьте, вы ошибаетесь, — слабо пытался защищаться Локхарт.

— Я никогда не ошибаюсь, понял? И лучше заруби это на своем красивом носу, пока тебе его не сломали!

— Мадам, мне очень жаль, что между нами произошло такое недоразумение, — Локхарт разом растерял свое самодовольство, его голос теперь напоминал блеяние барана. — Будьте уверены, я сделаю все возможное, чтобы…

— Позови сюда Гарри! — распорядилась Белла. — Нам надо его увидеть.

— Конечно, конечно, — засуетился Гилдерой. Схватив со стола листок бумаги, он дрожащей рукой нацарапал на нем: «Срочно явиться в кабинет ЗОТИ», на другой стороне надписал: «Гарри Поттеру», сложил самолетиком и, открыв дверь, выпустил в коридор.

Пока мы ждали, Белла расхаживала туда-сюда по кабинету. Локхарт нервно наблюдал за ней. Его альтер-эго с колдографий все куда-то попрятались.

Когда дверь распахнулась и в кабинет вбежал Гарри, Красотка хмуро посмотрела на Локхарта:

— Нам надо поговорить.

— Да-да, разумеется, — Локхарт сразу понял намек и был, кажется, только рад. — Пожалуйста, беседуйте сколько угодно.

Едва он ушел, Белла кинулась к Гарри и стала его обнимать и целовать. Гарри, ошеломленный таким натиском, только переводил взгляд с нее на меня.

— Мам, пап, что вы тут делаете?

— Разговаривали с твоим учителем, солнышко, а разве не видно? Покажи-ка мне твою правую руку. Посмотрим, как сработал костерост. Хорошо… Согни и разогни пальцы… Не болит? Ну-ну, дай я подую, и все пройдет.

— Мама, перестань! — Гарри покраснел до ушей.

Я подошел к ним, устанавливая вокруг заглушку.

— Красотка, отпусти его на минутку… Гарри, скажи, ты имеешь какое-нибудь отношение к окаменевшей кошке и нападению на Криви?

— Нет, — ответил он, честно глядя мне в глаза.

— Ты у себя на Гриффиндоре не состоишь ни в каких тайных обществах, сомнительных сборищах, не знаю в чем еще?

— Па-ап, — он закатил глаза. — Если бы состоял, то уж наверное не сказал бы… Да ладно, это шутка! Нет у нас никаких тайных обществ.

— А почему на тебя все косятся?

Он отмахнулся.

— Потому что идиоты. Мол, я из такой семьи… Ну, понятно. Но никто из нормальных людей так не думает, вы не беспокойтесь.

— На всякий случай будь осторожен, — предостерег я. — Может, все это затеяли, чтобы тебя подставить. Не ходи в одиночку, чтобы на случай чего у тебя были свидетели, и носи всегда с собой мантию-невидимку.

Гарри кивнул.

— Кстати, как твой дневник? — вдруг припомнил я. — Ты там не пишешь лишнего?

— Н-нет, — он замялся. — Честно говоря, я его потерял. Забыл однажды в кабинете трансфигурации, а кто-то, видно, забрал.

— Ну, ты даешь! Молодец…

— Пап, там все равно ничего не было! Только расписание тренировок по квиддичу, и все.