Коридор в 1937-й год

Саша… Милый байкер со взъерошенными волосами… Почти мальчишка, но со взглядом взрослого человека, уже успевшего хлебнуть и страх за близких, и разочарование в идеалах, на которых вырос, и боль от несправедливости, и растерянность от непонимания, что делать, как жить дальше…

Если все получится, и ребята смогут помочь ему, останется ли он здесь, с ней?

Если останется, сможет ли прижиться?

Рите вспомнилось, как они сидели ночью на чердаке, у окна, болтали. Он делился с ней своими мечтами. Хотел учителем быть, в сельской школе работать. Стране помогать… А потом приехали энкаведешники. Арестовали кого-то. Того, кто вероятно тоже мечтал быть полезным своей Родине…

Наверно, тогда, когда она взяла его руку в свою, чтобы поддержать, между ними скользнула искра. Саша к тому моменту ей уже нравился, а вот была ли она ему интересна тогда? Парню ведь приходилось терпеть ее «заскоки»: «Хочу домой, в свое время!» И он совсем не верил, что Рита из другого столетия. А ведь старался быть тактичным…

Со стороны коридора раздался то ли шорох, то ли чьи-то шаги. Рита напряглась, прислушалась. Порывисто встала с кресла, замерла в ожидании.

Да, кто-то идет.

Сердце бешено забилось. Она качнулась к двери. Но та уже сама открывалась. На пороге показался всклокоченный, весь исцарапанный Артем. За ним маячил Паша.

В тот же момент дом ожил. Выскочил Костик. Подпрыгнул и повис на шее у Артема. Муравьев подхватил его под голые коленки. Заулыбался счастливо.

Выбежала Ниночка. Закричала:

– Пашенька!

Бросилась к своему другу.

Тут же и Клавдия Ивановна появилась. Она не очень понимала, почему такой переполох. Но с удовольствием смотрела на радостную шумиху.

Рита замерла, глядя в проем двери. Почему не появился Саша? Стояла, ждала. Может, просто отстал от ребят?

Нет никого. Виден темный прямоугольник коридора, часть облупившейся от краски стены. А Саши – нет.

Молча повернулась к Артему за ответом.

Тот расспрашивал Костика, как у мальчика дела, на Риту не смотрел.

– Артем, – окликнула она Муравьева. – А где Саша?

Артем вздрогнул, замер, опустил Костика на пол, медленно повернулся к Рите. На лице у него метались странные чувства: растерянность, смущение, боль.

– Где Саша? – повторила Рита, и голос ее сорвался.

Муравьев сглотнул подступивший к горлу комок, нахмурился. Стал говорить, делая паузы, подбирая слова:

– Он… не захотел… пойти с нами… Сказал: должен… найти родителей.

У Риты опустились плечи, глаза наполнились слезами. Она молча отвернулась и вышла из комнаты. Артем проводил ее тревожным взглядом. Знала бы Рита, как погано у него было на душе!..

Вскоре все ушли на кухню. Кроме Риты. Она слышала звуки суеты – парней кормили ужином. Девушка сидела в кресле, все в той же комнате, с закрытой дверью в прошлое, смотрела на деревянный вход.

И как будто ждала, что вот сейчас дверь откроется, и войдет Саша. Бросится к ней, прижмет к себе и скажет:

– Дорогая! Я без тебя не смогу.

Внутри было пусто. И очень-очень больно. Всё потому, что сердце ждало, а разум понимал: не придет…

Кажется, парней накормили. Слышно было, что включилась вода на кухне, забренчали тарелки – мыли посуду. Потом кто-то ушел в ванную. Там тоже послышалось плескание.

Сейчас обязательно кто-нибудь заглянет сюда, чтобы посмотреть, как она, Рита. Видеть никого не хотелось. Девушка встала, плотно закрыла дверь в комнату. Снова опустилась в кресло.

И тут Рита вдруг – ну, совсем не вовремя! – вспомнила о подсвечнике, оставленном в коридоре. Надо убрать. Саша уже не придет. А если кто-то чужой, из прошлого, заглянет в коридор и увидит свет, кто знает: вдруг решит пойти и взглянуть, что там за огонек в непонятном подъезде.

Рита открыла дверь, наклонилась, чтобы поднять подсвечник.

Две свечки все еще горели.

Третья – погасла…

Глава 73. Эпилог, или Последняя Глава

Прошел примерно месяц с тех пор, как для Риты, Артёма и Ниночки приключения – или, может, лучше сказать, злоключения? – закончились.

Теплый солнечный сентябрь канул в лету. Ему на смену пришел холодный и бесцеремонный октябрь, который с удовольствием принялся поливать холодным дождем асфальт, машины, прохожих. Октябрьский ветер ломал зонтики в руках людей. А иногда, в качестве неприятного сюрприза он «дарил» горожанам снег с дождем. Под ногами тут же образовывалась премерзкая слякоть, обувь быстро промокала, заставляя людей спешить по домам.

Для Риты эти тридцать дней оказались тяжелыми. Она тенью бродила в своем настоящем, скучая, хандря и волнуясь за Сашу. Хотя виду старалась не показывать: добросовестно посещала университет, старательно записывала за преподавателями каждое слово на лекциях. Никто не догадывался, что делала она всё на автомате, практически не вникая в суть учебного материала. Горькие мысли мешали сосредоточиться на учебе.