Коринна в России

В 1812 году ближайшим друзьям под величайшим секретом было сообщено, что владелица замка больше не в состоянии выносить атмосферу наполеоновского деспотизма. Она решила бежать, бежать в единственную свободную страну Европейского континента: бежать в Россию.

II

Почти невозможно понять, чем руководился Наполеон, преследуя госпожу де Сталь. Указания историков, биографов, политических деятелей и противоречивы, и непонятны. В действиях императора в отношении госпожи де Сталь разумного смысла нет — это в его жизни одна из наиболее иррациональных страниц. Думаю, что историко-политический подход к ней ничего дать не может; возможен только подход художественно-психологический. У Наполеона была к Коринне безотчетная, непреодолимая антипатия — чувство, вообще не очень свойственное этому человеку холодного расчета. Скажем вульгарно: госпожа де Сталь действовала ему на нервы.

Знакомство их началось давно — и началось странно. В пору итальянской кампании молодой генерал Бонапарт, в несколько недель завоевавший мировую славу, получил из Франции от незнакомой ему писательницы несколько весьма своеобразных писем. Четвертью века позже император предписал генералу Бертрану, сопровождавшему его на остров святой Елены, эти письма опубликовать. Сильна же была в нем антипатия к госпоже де Сталь, если перед самой смертью он думал, как причинить давно умершей женщине еще маленькую посмертную неприятность.

Письма эти почему-то опубликованы не были и до нас не дошли. Однако в их содержании никакого сомнения быть не может: указания самого Наполеона вполне совпадают со свидетельством его секретаря, который письма читал. Госпожа де Сталь заочно объяснялась генералу Бонапарту в любви. В выражениях она, по-видимому, не стеснялась. Коринна призывала молодого генерала бросить жену: «Поистине чудовищен этот союз гения с маленькой незначительной креолкой, неспособной ни оценить его, ни понять». «Эта женщина психопатка, совершенная психопатка! — говорил Бонапарт, читая письмо. — Сравнивать себя с Жозефиной!..» — он был в ту пору страстно влюблен в Жозефину. Письма остались без ответа, но госпожа де Сталь не унывала, возлагая надежды на встречу с молодым героем.

Встретились они в следующем году в Париже, куда Бонапарт прибыл со славой спасителя отечества. В ту пору в столице началась памятная комедия. Генерал задумчиво говорил, что он человек не честолюбивый, мирный и скромный: он хочет бросить политику, хочет всецело отдаться научной деятельности. То же говорили его сторонники. На вечере, данном в честь генерала Директорией, Талейран приветствовал Бонапарта умиленной речью: «Ах, я не боюсь в нем того, что можно было бы назвать честолюбием. Нет, я знаю, его придется упрашивать, чтобы оторвать его от тихого уединения науки!..» Этот циник, разумеется, разыгрывал комедию, так же как и сам будущий император. Но Коринна принимала все за чистую монету и твердила, что Бонапарт — «лучший республиканец Франции».

Она была в него влюблена. Госпожа де Сталь сама рассказывает, что в первый же раз, как она увидела Наполеона, ей показалось, что перед ней человек, ни на одно другое существо не похожий. «Я с трудом дышала при его виде. Мне потом приходилось еще несколько раз с ним встречаться, и никогда я не могла справиться с дыханием в его присутствии». Она рассказывает также, что заранее готовила, шлифовала, записывала разные остроумные замечания для того, чтобы их вставить в разговоре с Бонапартом! Он упорно не желал разговаривать с ней серьезно. Всем известен их диалог: «Какую женщину, генерал, вы считаете наиболее замечательной?» — «Ту, которая родила больше всего детей». В другой раз она его спросила: «Генерал, любите ли вы вообще женщин?» «Я люблю свою жену», — ответил он. «Этот ответ изумителен! — воскликнула госпожа де Сталь. — Сам Эпаминонд ответил бы мне точно так же!..» Однако не помог и Эпаминонд. Бонапарт не желал ее знать. Она говорила, «почти плача», Люсьену Бонапарту: «Я становлюсь глупой в присутствии вашего брата, так мне хочется ему понравиться...»

Госпожа де Сталь глупой быть не могла. Она была необыкновенно умна — об этом свидетельствуют все ее книги. Была она и вполне искренна в своих мыслях, часто глубоких и оригинальных. Однако тон ее мыслей почти всегда зависел от того, в кого она была влюблена. Влюблялась же она почти во всех известных людей, с которыми жизнь ее сталкивала. Надо благодарить Бога, что жизнь не столкнула ее, например, с Робеспьером! Когда ей было семнадцать лет, мать хотела выдать ее замуж за Питта, — он тогда, двадцати четырех лет от роду, уже был первым министром Англии. Если бы эта блестящая комбинация, строившаяся на миллионах Неккера, удалась, то у революционной Франции, вероятно, не было бы злейшего врага, чем Коринна.