Корм

— Астма. Мог бы и закурить, конечно. А потом вдруг упал бы посреди улицы, схватившись за грудь. Овчинка выделки не стоит. — Он указал куда-то вперед. — «Старбакс». А вы здесь какими судьбами?

— Как обычно — таскаемся за сенатором. А вы?

— Почти то же самое, но в более общем смысле слова.

В «Старбаксе» почти не было народу, и три скучающих юнца за стойкой усиленно делали вид, что очень заняты.

— Большой черный кофе, пожалуйста, с собой, — объявил Шталь.

Юнцы обменялись многозначительными взглядами, но спорить не стали — опыт общения с журналистами у них уже явно имелся. Один из них отправился варить кофе.

— А вам что? — поинтересовался Дэнис.

— Воды, спасибо.

— Держите. — Мужчина забрал свой кофе, вручил мне бутылку и протянул кассиру кредитную карту.

— Сколько с меня? — Я засунула руку в карман.

— Забудьте.

Репортер забрал кредитку и направился к свободному столику. Мы уселись друг напротив друга.

— Считайте, я расплатился за увеличение тиража, — улыбнулся он. — Тогда, после небольшого происшествия в вашем лагере. Помните?

— Как можно такое забыть? — Я вытащила из сумки баночку с обезболивающим и одним движением скинула крышку. — Мы уже несколько недель живем с этим «небольшим происшествием».

— Поделитесь со старым другом пикантными подробностями?

Информацию об умышленно поврежденных ревунах, конечно же, пришлось опубликовать. Даже если бы мы решились понизить собственный рейтинг и попытались бы что-то скрыть — семьи погибших вполне могли подать в суд за сокрытие улик. Я покачала головой.

— Прессе уже и так все известно.

— Информация из официальных источников — опасная штука. — Дэнис отпил немного кофе. — А если серьезно, как дела в вашем предвыборном штабе? Все тихо?

— Более-менее. — Я закинула в рот четыре таблетки и запила их ледяной водой. — Атмосфера напряженная, но тихо. Пока никаких зацепок, мы не знаем, кто это сделал. Поэтому начались всякие внутренние разборки, если вы понимаете, о чем я.

— Хорошо понимаю, к сожалению. — Журналист покачал головой. — Злоумышленник, кем бы он ни был, видимо, хорошо замел следы.

— У него были на то веские причины. Погибли люди, то есть совершено убийство. Вполне потянет на обвинение по известной статье, вспомните Раскина-Уотса. А если уж сделался террористом — не попадайся.

Я выпила еще немного воды, чтобы протолкнуть застрявшую в горле пилюлю.

— Понимаю. — Шталь поджал губы. — Карл Ваучер был самодовольным треплом, но такой смерти не заслуживал. Как и остальные. Такой смерти вообще никто не заслуживает, ни плохие, ни хорошие. — Он встал из-за стола, не забыв прихватить кофе. — Ну, мне пора к съемочной группе. Через час интервью с Уогман, а она не любит, когда пресса опаздывает. Мисс Мейсон, вы тут не пропадете?

— Постараюсь, — кивнула я. — Если что, у вас есть адрес моей электронной почты.

— Буду на связи.

Шталь отошел от «Старбакса», и его мгновенно поглотила толпа.

Я не торопясь потягивала холодную воду и осматривала зал. Съезд походил одновременно и на карнавал, и на студенческую вечеринку: люди разнообразных возрастов, убеждений и статусов отрывались на полную катушку, ведь скоро это гостеприимное безопасное место предстояло покинуть. С потолка свисали указатели, куда нужно идти избирателям, если они хотят проголосовать по старинке (теперь-то в основном бюллетени заполняют онлайн). На них мало кто обращал внимание: видимо, присутствующие уже успели проголосовать через Интернет. Урны для бумажных бюллетеней превратились в настоящую диковинку, хотя по-прежнему существует закон, позволяющий любому проголосовать физически, без использования электронных средств. Именно поэтому приходится так долго ждать результатов — девяносто пять процентов уже проголосовали по Сети, но нужно еще подсчитать бумажки.

Полуголых девиц — старый проверенный рекламный метод — активно использовали не только табачные компании. Сквозь толпу сновали девушки, нацепившие бикини и улыбки (и почти ничего кроме), и предлагали визитерам значки и флажки с политическими слоганами. Раздаточные материалы в основном кидали на пол или в мусорные корзины, но некоторые значки люди надевали. В основном на таких красовались имена Раймана или Тейта. Бывший губернатор почти сравнялся с нашим сенатором. Уогман умело, конечно, воспользовалась своей внешностью и взобралась довольно высоко, но общественное мнение почти единогласно утверждало: дальше ей не продвинуться. Имидж порнозвезды — прекрасный политический ход, но в Белый дом таким образом не попадешь. Так что Республиканская партия, видимо, выдвинет либо Раймана, либо Тейта.