Корм

— Думаю, уже почти все готово. К тому же Эмили ни за что не станет делить кухню с другой женщиной. Даже если кухня чужая.

— Ну-ка тихо. — Эмили легонько стукнула мужа деревянной ложкой и засмеялась, когда тот театрально поморщился.

Смех у нее был живой и радостный, миссис Райман вообще превосходно вписывалась в эту простую и элегантную обстановку.

— Дайте-ка угадаю, кто из вас кто. Два Джорджа и один Шон, верно? — Она нарочито серьезно надула губки, совершенно не походя на жену сенатора. — Две девочки и мальчик, а имена все мужские. Я рискую запутаться.

— Мэм, мы себе не сами имена выбирали. — Я старалась сдержать улыбку.

Мы с Шоном даже не знаем, как нас окрестили при рождении: двое безымянных деток из приюта, осиротевших во время Пробуждения. А потом нас усыновили Мейсоны.

— Ну, кое-кто выбирал. Один из Джорджей зовется Баффи, а если я правильно помню сериал — Баффи блондинка. — Эмили протянула руку нашей сочинительнице. — Джорджетта Месонье, угадала?

— В точку. — Девушка ответила на рукопожатие. — Можете звать меня Баффи. Меня все так зовут.

— Приятно познакомиться. — Жена сенатора повернулась ко мне и брату. — Значит, вы Мейсоны. Шон и Джорджия, правильно?

— Точно. — Шон торжественно отсалютовал хозяйке; у него получается это делать шутливо и в то же время искренне; не знаю, как он умудряется.

— Можете называть меня Джордж или Джорджия, миссис Райман. Как вам больше нравится.

— А ты меня зови Эмили. — Она пожала мне руку (ладонь у нее была прохладная) и сочувственно посмотрела на черные очки. — Свет не слишком яркий? Лампочки здесь не очень мощные, но можно еще немного затемнить окно.

— Спасибо, не надо.

Я вгляделась в ее лицо и от удивления приподняла брови. Сначала решила, что глаза у Эмили темные, а теперь разглядела — это на самом деле расширенный зрачок, окаймленный тонюсенькой полоской светло-коричневой радужки.

— Вы хорошо понимаете мою проблему, да?

— Мои глаза уже не такие чувствительные, как раньше, — сухо улыбнулась миссис Райман. — Я была одной из первых пациенток с подобным диагнозом, и, пока врачи разбирались, произошло повреждение нервных тканей. Скажи, если свет будет мешать.

— Конечно.

— Чудесно. Чувствуйте себя как дома. Обед через несколько минут. Рыбные тако, сальса из манго и безалкогольные коктейли «мимоза». — Она игриво пригрозила пальчиком мужу. — И не вздумайте жаловаться, мистер. Мы не будем спаивать этих милых журналистов в самом начале кампании.

— Мэм, не волнуйтесь, — вмешался Шон. — Мы умеем пить.

— Некоторые — да, а некоторые — нет, — саркастически добавила я.

Баффи весит всего каких-нибудь девяносто пять фунтов, и то если ее искупать в одежде. Один раз мы втроем пошли выпить, и она в конце вечера залезла на стол и принялась читать наизусть диалоги из «Ночи живых мертвецов», а мы с Шоном тщетно пытались стащить ее вниз.

— Спасибо, миссис… Эмили.

— Ты быстро учишься, — улыбнулась мне жена сенатора. — Теперь идите садитесь, а я закончу с готовкой. Питер, это и тебя касается.

— Да, дорогая. — Райман поцеловал жену в щеку и отправился в столовую.

Мы послушно последовали за ним. Ради правды я не побоюсь бросить вызов сенаторам и королям, но боже меня упаси спорить с женщиной в ее собственной кухне.

Страшно интересно было наблюдать, как все рассаживаются вокруг обеденного стола. Академический интерес. Шон уселся спиной к стене: так у него оставался превосходный обзор всей комнаты. Мой брат иногда кажется полнейшим идиотом, но зачастую он самый осторожный из нас троих. Конечно, побудешь ирвином — научишься контролировать пути к отступлению. Если на нас снова набросится толпа зомби, он будет готов. И он будет снимать.

Баффи села поближе к лампе: так она сможет делать хорошие снимки с крохотных камер, которые спрятаны в ее украшениях. Основные принципы работы переносной техники были заложены еще во время беспроводного бума, как раз перед Пробуждением: камеры постоянно передают изображение на сервер, а после данные можно спокойно отредактировать. Я как-то пыталась вычислить, сколько на Баффи понавешано передатчиков, но потом бросила это бесполезное занятие. У меня есть дела поважнее — например, отвечать на письма Шоновых фанаток. Ему по несколько раз на неделе предлагают руку и сердце, а письма эти брат заставляет разгребать меня.

Сенатор уступил мне удобное местечко в тени и уселся поближе к кухне, где осталась его жена. Получается, семейный человек и к тому же умеет обращать внимание на чужие нужды. Прекрасно.

— Сенатор, а вы всех своих сотрудников угощаете домашним обедом?

— Только тех, которые вызывают разногласия, — спокойно и уверенно ответил мне Райман. — Не буду ходить вокруг да около: перед тем как одобрить кандидатуру, я прочитал ваши репортажи, статьи, вообще все. Знаю, вы умны и не потерпите наглого вранья. Однако это совсем не значит, что я буду с вами на сто процентов откровенен. Есть области, куда не допускается ни один журналист. В основном речь идет о моей семье, но есть и другие запретные темы.

— Мы с уважением отнесемся к вашим требованиям, — сказала я, а Шон и Баффи согласно кивнули.