Кормчая книга

Он еще не знал, почему – она? – но какие-то тени гасли и вспыхивали, что-то надвигалось, росло… Восхищенный, он не успевал следить за деталями… Он вел лепку. Он успевал… Нет, конечно, он не поклонник больших объемов. Женская грудь не должна быть мощной… Теперь руки… Тонкие, но сильные… Он отчетливо видел изгиб поднятой руки, смуглую кожу, очень нежную на внутреннем сгибе локтя, куда всегда хочется целовать… И круглое колено… Наверное, он уже видел что-то такое, иначе откуда все это всплыло бы в подсознании? Он переживал самый сумасшедший момент лепки. Он спрашивал себя, уже ничем не смущаясь: а это?… Обязательно так?… И уже тянулся, тянулся, тянулся к женщине, вставшей перед ним – длинные ноги в волне, руки опущены, выгоревшие каштановые волосы рассыпались по голым плечам… Да, он ждал ее… Она это знала…

– Кто ты?

Она улыбнулась:

– Икейя.

И улыбнулась.

И взглянула на Ларвика радостно и изумленно: ты не знаешь?

Нет, он знал. Ты – это я, сказал он ей. Ты – порождение моих снов, моих тайных желаний, о которых я даже не догадывался. Я могу к тебе прикоснуться, обнять, любить, но ты всего лишь отражение бушующих во мне бурь. Ты – смуглое тело моей подсознательной памяти, зовущее, ждущее, никогда не знавшее одежд…

– Ты сайклис?

Все померкло.

Ларвик впал в отчаянье.

Он не должен был этого допускать. Ему не следовало разрешать никаких вопросов. Он должен был сразу подавить самостоятельность колонистки. Ведь она была членом Общины, независимо от того, кто ее лепил. Реал был посвящен страстям колонистов, он должен был помнить это. Пусть улыбнулась бы, но молча. Он не должен был допускать вопросов. Сайклис – это пришелец, чужак. Сайклис – это человек из внешнего грязного мира. Он ее создал, но для нее, колонистки, он остался сайклисом. Всего лишь.

Мир померк, потускнел.

Порыв холодного ветра бросил под ноги Ларвика пенный вал.

Еще какое-то время Ларвик смотрел в пустую темную амбразуру, открывающую рабочий зал реала. Пожелай он, и из пепельного мерцания начали бы всплывать фигуры чужих, но тоже невероятных грез… Он даже мог принять участие в играх…

Но для Икейи там места не было.

VI

СОЛ ХАНТЕР, 47 лет, правовед, клан Шарнинг.

1. Думаю, биосинт. Не существуй биосинтов, общины долго не протянули бы. Наверное, вы знаете, что общинам выделяют самые плохие земли. Сырые болота, устья зарастающих рек, бывшие химические полигоны. Расчищать земли приходится нам самим, зато мы действительно их расчищаем. Шансов дожить в НТЦ хотя бы до восьмидесяти лет немного, а в общинах это правило. Мы растим здоровых детей, мы не ограничиваем рождаемость, мы потребляем чистые продукты, произведенные биосинтом. Что же касается НТЦ, это просто пещеры, пещеры самоубийц, ничего не предпринимающих для своего спасения. Конечно, такое неприятно слышать, но надо учиться правде. Боюсь, мои слова не понравятся и космонитам, потому что цилиндры и торы – тоже пещеры. А у пещер нет будущего.

2. Я за ужесточение Правил Вуда.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Для чистого члена общин деятельность толкователей не имеет значения.

БЕТТА СТЕЙК, 36 лет, наблюдатель Общей школы.

1. Общество, в котором мы живом, взращено Общей школой. Общество, в котором мы будем жить через триста или пятьсот лет, тоже будет взращено Общей школой. Не могу сказать, какой она будет к тому времени, какие реформы будут осуществлены, но уверена, главные принципы Общая школа сохранит. Человечество нуждается в чистых поколениях. А такие поколения могут быть взращены только Общей школой.