Кормчие судьбы

В отличие от Крима, ею двигала не любовь. Признание Самди взорвало, разрушило уютный мир, в котором так счастливо жилось Белит. Загадочные космические силы решали ее судьбу, и их не волновали желания ничтожной женщины с Черного побережья. А у нее были собственные ни и мечты. Например, сейчас она желала Крима…

Они упали на траву, и ветви накрыли их зеленым попом. Черное и белое тела слились в сладостном танце самом древнем и прекрасном танце на свете.

Когда Белит поняла, что беременна, первой ее мыслью был вопрос: чей это ребенок? Больше всего на свете она боялась родить темнокожего малыша. Нет, она никогда не откажется от него, но объяснить всем вокруг цвет его кожи будет весьма непросто…

Долгие восемь лун прошли в волнениях и страхе, и когда дитя запросилось на свет. Боль была страшной и долгой. Мать, сама хорошая знахарка, позвала на помощь колдуна Н’Гону, и только вдвоем сумели они помочь Белит и ее сыну. Измученная женщина потеряла сознание сразу рождения крупного белокожего мальчика.

— Я дала ему имя Кедрон,— сказала Шаафи, когда очнувшаяся Белит попросила принести сына.— Прости, что решили без тебя, но и Алалу, и отцу это имя очень понравилось

В изнеможении Белит откинулась на подушки. Будь проклята Самди и ее боги!..

Этот яркий солнечный день начался для Белит на редкость удачно. Кедрон ни разу не проснулся за ночь, и они прекрасно выспалась, а нежность Алала, вернувшегося ранним утром из дальнего поселка, сделала ее окончательно счастливой. Стараясь не разбудить спящего мужа, Белит покормила Кедрона, позавтракала сама и, надев свое самое любимое платье, пошла на половину родителей — узнать, не нужна ли матери ее помощь.

— Здравствуй, девочка,— Хоаким улыбнулся,— ты сегодня сияешь как солнышко.

— Да, отец, мы с солнышком сегодня в очень хорошим настроении.

— Садись, детка.— Мать указала Белит на обтянутую шкурой тигра софу.— Хочешь кокосового молока?

— Очень!

Полными любви глазами следила Белит за движениями матери. Годы состарили Шаафи, но уверенные движении рук опытной знахарки, плавные повороты гордой головы –все осталось тем же. Такой Белит навсегда запомнит мать — хрупкая, изящная, но преисполненная огромной жизненной силы. И память о матери еще не раз заставит Белит выше поднимать голову, усилием воли прогоняя слезы. Впрочем, в тот солнечный день одни лишь боги знали о том, какие испытания выпадут на долю этих женщин.

— А где Алал? — спросила мать.

— Сейчас спит, а потом пойдет проверить, как упаковывают товар. В прошлый раз половина тюков развалилась, не дойдя до Керама.

— Надо бы тебе самой научиться присматривать за работой,— сказал Хоаким,— незачем во всем полагаться на Алала, ведь он все время разъезжает по побережью.

— Я постараюсь, отец, но Кедрон еще очень маленький, и нельзя оставлять его одного…

Белит не успела договорить. Со стороны наружной двери раздался негромкий стук.

— Входи, добрый человек.— Хоаким поднялся и открыл дверь.

Огромный негр, в расшитой бисером широкой набедренной повязке, вошел в комнату, осторожно нагнув голову, чтобы не стукнуться о низкий потолок.

— Присаживайся к нашему столу, Крим.— Шаафи почтительно придвинула к гостю скамью.— Для нас большая честь видеть тебя в нашем доме.

— Благодарю, мать.— Аккуратно, словно боясь резким движением сломать хрупкую мебель, негр опустился на скамью.— Бангулу, наблюдатели заметили на горизонте корабль под черным парусом. Он причалит к берегу, когда склонится на запад.

— А ветер?

— Ветер им благоприятствует.

— Хорошо, Крим, скажи Унгеду, что я приду встречать на берег, как и обычно.

— Да, Бангулу.

— Ну а теперь, когда поручение вождя выполнено, выпей и поешь с нами, воин.— Шаафи наполнила кокосовым молоком чашу и протянула гостю.

— Благодарю за гостеприимство, но Унгеду ждет меня в своем доме, и я не могу задерживаться.

— Конечно, конечно, иди, друг мой.

Негp повернулся и, уже переступая порог, бросил последний жадный взгляд на тугую, полную молока грудь Белит. Перехватив его взгляд, молодая женщина опустила глаза и мнилась яркой краской.

— Иди, воин, иди.— Шаафи резко встала и легонько подтолкнула в спину темнокожего гиганта.— Унгеду, наверное, уже заждался твоего возвращения.

— Я тоже пойду к себе, если тебе не нужна помощь, мама, — сказала Белит.

— Иди, детка, я пойду присмотрю за товаром, помогу Алалу, тогда он пораньше вернется к любимой жене.— Хоаким захохотал, радуясь собственной шутке.— Надеюсь, с моей помощью вы подарите мне еще одного внука.

— Не говори глупости, старый бесстыдник.— Шаафи шутливо нахмурила брови.— Иди, дочка, а мы…

— А мы сделаем тебе еще одного братика,— закончил фразу за жену Хоаким.

— Немедленно прекрати! Хвала Иштар…

Белит не стала дожидаться окончания спора между родителями, зная, что вскоре после ее ухода мать и отец обнимутся и нальют себе еще по чашке кокосового молока, окончательно позабыв об утренней перепалке.