Кормчие судьбы

Пока старшие обсуждали ее будущее, Белит продолжала жить так же, как и жила, даже не подозревая, какие перемены готовят ей родители. Она превратилась в высокую, полногрудую, статную девушку с правильными чертами лица и роскошными, черными как смоль волосами. Белит знали, что она красива, и, замечая жадные взгляды соседских парней, еще выше поднимала гордую голову. В то же время ее золотисто-карие глаза лучились искренним весельем, пухлые губы никак не могли согнать улыбку. Джихан раз, посмеиваясь, говорил, что в любом городе вокруг с сестры собралась бы толпа зевак. Сам же Джихан пользовался большим успехом у чернокожих красавиц и частенько не ночевал дома, потом с восторгом рассказывал Белит о своих подвигах.

Вечерами, оставаясь одна в свой комнате, Белит вспоминала рассказы брата и мечтала о сильном, прекрасном воине, который придет к ней в дом с первыми лучами солнца и умчит далеко-далеко от Черного Побережья. Юная души томилась и трепетала в предчувствии первой любви, и Шаафи была совершенно права: Белит страстно хотелось поскорее вступить в запретный мир чувств и желаний.

Однажды тихим летним вечером, когда легкий ветерок нежил и ласкал остывающую от дневного зноя землю, служанка позвала Белит в комнату родителей. Удивленная таким церемонным приглашением, девушка поспешила на зов. Нарядные Хоаким и Шаафи сидели за столом, на котором стояли кувшин с вином и три высоких кубка.

— Мама, отец, что случилось? — встревоженно спросила Белит.

— Ничего, дочка, присядь, нам нужно поговорить, — торжественно сказал отец.

Удивленная Белит присела на краешек скамьи.

— Дочка, мы решили, что тебе пора замуж, — сказал Шаафи.

— Мой близкий друг и партнер по торговым делам Харем из Дан-Марки просит твоей руки для своего сына Алала, — добавил отец.

— Но, отец, я его совсем не знаю!

— Никто не будет тебя неволить! — вмешалась мать. Выбор за тобой.

— Завтра утром мы отправимся в Дан-Марку с нашим кораблем. Ты посмотришь на жениха, познакомишься, и, если он тебе понравится, сыграем свадьбу, — сказал отец.

— Но я не могу завтра. Самди…

— Самди ждет тебя сегодня вечером, когда сядет солнце. Но я хочу, чтобы ты знала — она тоже считает, что тебе пора замуж. — Отец улыбнулся. — Выпей за свое будущее счастье, дочка.

Хоаким разлил вино по кубкам.

Рука Белит предательски дрожала, когда подносила кубок, но выучка Самди сказалась — никаких других проявлений обуревавших ее чувств девушка не выказала. Сдержанно простившись с родителями, Белит прошла к себе в комнату и, разом скинув маску спокойствия, схватила с полки кувшин и запустила им в стену. Туда же полетели и чашки с мисками. Когда взрыв ярости прошел, девушка бросилась на постель и разрыдалась. Все, даже Самди, предали ее! Они готовы отдать за какого-то Алала — должно просто вознамерились отделаться от нее! Но она не желает выходить замуж… И дверь тихонько постучали.

— Молодая госпожа, — служанка заглянула в комнату, — ваша матушка говорит, что уже пора идти к Самди.

— Я знаю, — бросила Белит.

Девушка вытерла слезы и подошла к зеркалу. Искусанные губы распухли, глаза покраснели, но — Белит не могла не признать, — даже заплаканная, она была чудо как хороша. Настроение поднялось, и жизнь теперь не казалась такой уж ужасной. Может быть, этот Алал вовсе и не плох, и она сможет его полюбить… Но в одном Белит была уверена — к Самди она не пойдет. Родителям еще можно простить, что сватовство прошло без ведома самой невесты, но то, что жрица все знала, но не предупредила, — этого простить было нельзя.

Взяв тонкий лист пергамента и перо, Белит принялась писать письмо Криму. Завтра, перед отплытием корабля, она попросит лесных птиц отнести грустную весть ее единственному другу. Он один поймет ее горе, и только его сочувствие будет искренним.

…Плавание в Дан-Марку прошло на редкость спокойна) и к назначенному сроку корабль прибыл в гавань. Количество людей, вопящих, кричащих, смеющихся, толпища на улицах, ошеломило и потрясло Белит. Привычная к жизни в маленькой общине, где все друг друга знают, девушка была подавлена суетой и равнодушием большого города. И даже старый дом, в котором, по словам матери, родился Джихан, не произвел на Белит приятного впечатления.

— Сегодня можно спокойно отдыхать, — сказал отец, — а завтра утром к нам придут гости.

Провожаемая многозначительными взглядами родителей, Белит ушла в приготовленную для нее комнату и горько расплакалась. В течение всего плавания Шаафи подготавливала Белит к тому, что должно произойти.

С откровенностью опытной женщины мать делилась с дочерью самым сокровенным, наставляя, воспитывая и готова к встрече с будущим мужем. Девушка почти привыкла к этой мысли, но сейчас, когда встреча с женихом была тли близка, горькая тоска сжала сердце. Белит сама не заметила, как задремала, и если бы не мать, поднявшая ее на рассвета, она проспала бы до полудня.

— Вставай, дочка. Вставай! — Мать трясла Белит за плечо.

Уже пришли? — в ужасе подхватилась девушка.

— Нет, что ты, еще рано. Но нам надо подготовится.