Кормилица по контракту

Валя постояла немного, а потом подошла к прилавку с колбасами. Она долго смотрела на работу девушек, и постепенно ей стало казаться, что в ней нет никакой сложности. Пожалуй, быть официанткой значительно труднее – чего стоит одно только умение увертываться от перебравших клиентов!

Закончив наблюдения, Валя во второй раз покинула универсам. На этот раз она не стала нигде задерживаться и сразу двинулась к дому. Зашла в подъезд, поднялась на нужный этаж, отомкнула квартиру.

– Кт-то т-там? – тут же вопросил из комнаты Петруша. – Вор-ры?

– Ну почему сразу воры? – засмеялась Валя. – Нельзя быть таким подозрительным.

Она занесла продукты на кухню, отломила от пастилы кусочек и, зайдя в комнату, сунула его между прутьев клетки. Сначала попугай недоверчиво нахохлил радужные перышки, а затем несмело клюнул крепким желтоватым клювом.

– Ну как? – спросила у него Валя. – Вкусно?

– Гад-дость! – лаконично изрек тот и принялся щипать пастилу со всех сторон.

– Если гадость, нечего тогда жрать, – обиделась Валя и поглядела на старинные деревянные часы с гирьками, висевшие на стене.

Только час, делать абсолютно нечего. Она поколебалась и включила телевизор. Шел какой-то сериал, начала которого Валя не видела. Она устроилась на диване, закинув ногу на ногу, и принялась с интересом смотреть.

Тетка должна была прийти лишь к вечеру, и Валя почувствовала себя полной хозяйкой: во время рекламной паузы сбегала в кухню, быстренько вскипятила электрочайник, налила себя чаю и, прихватив пастилу, вернулась к телевизору.

– Пр-риятного апп-петита, – прокомментировал ее действия Петруша.

– И тебе того же, – насмешливо проговорила Валя, откусывая крепкими белыми зубами пастилу.

Вскоре фильм ей наскучил. Она решила поглядеть, что еще есть интересного в теткиной квартире, кроме старинных часов, телевизора и не в меру умной говорящей птицы. Залезать в шкаф показалось ей неприличным, а вот один из ящиков комода был соблазнительно приоткрыт. Валя осторожно выдвинула его до конца, и ее взгляду представилась стопка толстых фотоальбомов в пыльных, изъеденных молью бархатных переплетах. «В самый раз», – подумала она и, выудив наугад один из них, раскрыла на первой странице. Там оказалось два снимка, старых, черно-белых, с пожелтевшими нечеткими краями: девушка в платье с матросским воротничком, со строгим, чрезмерно худым лицом и длинными темными волосами, распущенными по плечам. Валя без труда узнала Евгению Гавриловну.

Вот ведь елки-палки – а тетка-то, кажется, в юные годы была очень даже ничего, хоть и тощевата маленько. Небось и ухажеров хватало.

Словно в подтверждение ее мыслей на следующей странице располагалось фото симпатичного молодого человека с курчавой шевелюрой и папиросой в зубах. Внизу карточки шла надпись витиеватым затейливым шрифтом: «Милой Женечке на вечную память от Георгия Р.».

Валя с детским любопытством принялась воображать, кто же такой был этот Георгий Р. Может быть, теткин муж, который потом ушел, бросил ее? Верно, с тех пор она и стала такая злющая – неудача в любви хоть кого сделает стервой. Интересно, а детей у них не было?

Валя хотела было перевернуть еще страничку, как вдруг из прихожей послышался звук отпираемого замка. Она вздрогнула от неожиданности и, точно воришка, поспешно захлопнула альбом.

– К-кто там? – оглушительно гаркнул Петруша.

– Свои, успокойся, – ворчливо произнес голос Евгении Гавриловны, и тотчас она сама появилась на пороге комнаты.

При виде растерянной Вали с альбомом в руках ее лицо, и без того длинное и узкое, вытянулось еще больше.

– Это еще что за фокусы? – сурово проговорила тетка и, шагнув к девушке, резким движением выхватила у нее альбом. – Я, значит, за порог, а ты по чужим ящикам шастать? Нечего сказать, пригрела змею!

– Да я… я только посмотреть, – виновато прошептала Валя, – просто так, скуки ради. Там же ничего секретного.

– Почем ты знаешь, что ничего? – не унималась Евгения Гавриловна. – Ишь, молодежь! Не воспитывают вас нынче, все дозволено. Скоро и воровать разрешат, и грабить средь бела дня.

– Вор-ры, вор-ры! – радостно подхватил знакомое слово попугай.

– Цыц, ты, оглашенный, – шикнула на него Евгения Гавриловна и, назидательно погрозив Вале длинным узловатым пальцем, проговорила: – Гляди у меня: замечу еще что в этом роде, сразу выгоню вон. Ясно?

– Зачем вы так? – не выдержала Валя. – Разве я украсть хотела? И так вас долго не стесню, скоро уеду.

– Куда это ты уедешь? – колко поинтересовалась тетка.

– Комнату сниму, – уже с явным вызовом проговорила Валя. – Я на работу устроилась.

– На какую такую работу? – Евгения Гавриловна недоверчиво сощурилась. – Ты, девка, ври, да не завирайся.

– Делать мне нечего, как врать. – Она небрежно повела плечиком. – Я с завтрашнего дня в супермаркете работаю. На колбасе.

– На чем? – изумилась тетка.

– На колбасе! – отрезала Валя, подумала секунду и прибавила с гордостью: – В универсаме «Надежда». Слышали, надеюсь, о таком?

– Слыхала, – слегка порастеряв пыл, проговорила Евгения Гавриловна. – Что ж, тебя верно туда взяли?

– Верно.

– Прямо так, с улицы?