Кормильцев. Космос как воспоминание

Гостей встречали пилоты-библиотекари, предлагая для повышения тонуса адские коктейли. В фойе было душновато, поэтому ядерная смесь била по мозгам сильнее стихов Емелина и манифестов Виса Виталиса про открытие собственной школы единоборств для политических радикалов.

«Одетые в камуфляж лимоновцы сторожили книги разместившегося в самолете экстремального издательства Ильи Кормильцева «Ультра.Культура», — писала в те дни столичная пресса. — Среди охраняемых произведений оказались, например, романы Эдуарда Лимонова, воспоминания вдовы Джохара Дудаева и исследование Брюса Хоффмана «Терроризм. Взгляд изнутри», недавно запрещенное к продаже в нескольких российских городах. В такой атмосфере лидер НБП Эдуард Лимонов стал одним из главных гостей выставки».

Дружественный Кормильцеву журналист канала ICTV Александр Орлов чуть ли не круглосуточно дежурил с телекамерой у самолета, выпуская в эфир прямые репортажи о том, как ряд политических деятелей — от Чубайса до Бабурина и от Назарбаева до принца Саудовской Аравии — обходят злополучный Ту-154 стороной.

В итоге медийный эффект от «террористической» акции «Ультра.Культуры» превзошел все ожидания.

«Илья нашел где-то каску и сделал из выставки незабываемый перформанс, — считает Алеся Маньковская. — Поразительно, как человек из состояния полного поражения мог придумать абсолютную победу. Потому что все, кто приходил в тот год на ВДНХ, кроме кормильцевского самолета ничего не запомнили».

Тем временем положение «Ультра.Культуры» ухудшилось до критического. Новые книги перестали доходить до прилавков. В частности, дистрибуторы-единомышленники — начиная от столичного «Фаланстера» с клубом «ОГИ» и заканчивая екатеринбургским магазином «100 000 книг» — стали подвергаться обыскам и изъятиям тиражей, выпущенных издательством.

«Тогда мы выбрали неправильную маркетинговую стратегию, — признается спустя десять лет Александр Бисеров. — Нам надо было полностью уходить в интернет, а не работать с мейнстримовыми магазинами, которые начали отказываться от книг «Ультра.Культуры». Или они ставили их на дальние полки, чтобы никто не видел. Формально взяли, а фактически книги до покупателей не доходили».

Вскоре конфронтация скромного издательства с силовыми ведомствами приняла международный характер. К примеру, французская газета Le Monde вынесла на первую полосу несколько обложек «свинченных» книг «Ультра.Культуры». А английское издание Times в статье «Русский издатель подвергся цензуре» писало:

«В декабре 2003 года суд города Ульяновска запретил продавать книгу «Марихуана: запретное лекарство». Затем, 9 марта, чиновники Госнаркоконтроля… приказали прекратить продажи еще двух книг о наркотиках. Официальные лица из ФСБ и Госнаркоконтроля заявили издательству «Ультра.Культура», что семь изданных ими западных и русских книг содержат призывы к пропаганде наркотиков и терроризму. Несколько копий были конфискованы, и среди них «Марихуана: запретное лекарство» и «Штурмуя небеса». На днях Александр Михайлов заявил газете «Коммерсантъ»: «Если господин Кормильцев не прекратит публикацию политических материалов, он должен ожидать санкций в свой адрес».

Ощущая, что идеологическое давление становится сильнее, а прогрессивная пресса не в силах изменить ситуацию, Илья начинает вести себя, как городской партизан. Он не пускает под откос поезда со следователями и чиновниками-цензорами, но осуществляет целую серию знаковых литературных акций, брифингов и презентаций. Некоторые из них состоялись в таких местах, как «Клуб на Брестской», «Б2», «Дом», «Икра», «16 тонн», в литературных кафе и книжных магазинах, в малом зале Доме литераторов и на выставке интеллектуальной литературы Non Fiction.

Параллельно Кормильцев становится одним из основателей новой премии «Исламский прорыв». Постепенно он превращается в персону нон-грата, но выпускает все более радикальные книги, связанные с историей ислама и его современными модификациями.

«На смену сподвижникам последнего пророка Мухаммада, отдавая дань технократической эпохе, явился новый тип моджахедов из партии Аллаха, сжимающих в карающей длани компьютер и Коран», — писал Илья недрогнувшей рукой в аннотации к книге Муслима Ахтямова «Исламский прорыв».

«Было видно, что Кормильцев начал сильно уходить в политику, — вспоминает Маньковская. — Его всегда интересовало то, что развивается быстро, а рок-н-ролл, с его точки зрения, просто остановился. То, что они делали с издательством, уводило его в политическое минное поле и это было совершенно невероятное движение».

Последствия подобного «марша минера» не заставили себя долго ждать. Илью стали вызывать на допросы к следователям, а само издательство — выселять из его штаба под предлогом повышения арендной платы.