Кормильцы

Лекарь посмотрел на Молчуна, который зажег от своего факела еще четыре на стенах. Лицо старика было изрезано морщинами, под глазами – желтые круги. Седые волосы спутаны, будто уже неделю их не расчесывали.

Молчун заметил неодобрительный взгляд Лекаря и отвернулся. Он и сам чувствует этот запах. Чувствует, но ничего не может поделать. А еще, наверное, пытался сам лечить, чтобы не платить Лекарю. Надеялся, что сможет.

– Где? – спросил Лекарь.

– Да там же все. – Молчун подошел к загону в глубине сарая, отодвинул массивный деревянный брус.

Засов заскрипел, отходя в сторону. Все здесь было старым и неухоженным. Вилы валялись на земляном полу, сломанные грабли и заступ стояли у стены, на заступе струпьями висели комки засохшей глины. После смерти наследника Молчун сломался. Если бы не семья, если бы не невестка с внуками – Молчун, наверное, все бросил бы и ушел.

– Как невестка? – спросил Лекарь. – Младшего своего все еще грудью кормит?

– Кормит, – на изможденном лице Молчуна проступила слабая улыбка и пропала. – Хоть что-то у меня на хуторе происходит как нужно.

Дверь загона открылась со скрипом, прочертила по полу полукруг и застряла.

– Может, сюда вывести? – предложил Молчун.

– Я войду, – отмахнулся Лекарь. – Ты присвети мне с порога…

Тягловый лежал в углу. Дыхание у него было тяжелым. Хриплым. Он не спал, глаза светились, но слабо, и огоньки в них были с синим отливом, будто язычки догорающего костра.

И отвратительный запах, заполнявший весь сарай, тут, в загоне, стал смрадом. И ничто не могло перебить этот страшный аромат гниющей плоти.

Лекарь присел на корточки, осторожно протянул руку, так чтобы не спугнуть тяглового и не испугать. В таком состоянии тот мог и попытаться напасть, хоть и неоднократно видел Лекаря и относился к нему как к своему.

Хотя страдающий от боли тягловый мог ударить и своего.

– Чуть ближе факел, – сказал Лекарь. – И ниже.

Молчун сделал шаг вперед и присел. Он мог подойти и ближе, но не стал этого делать. Лекарь заметил, что Молчун смотрит в сторону, избегая глядеть на тяглового.

– Ноги, – пробормотал Лекарь. – Ноги – нормально…

Худоваты, мышцы напряжены, все сосуды и жилы проступили сквозь бледную грязную кожу. Бедра, живот… Лекарь дотронулся до пятна на животе – оказалось, грязь. Тяглового не мыли уже минимум неделю. Ребра выпирают, мышцы живота словно сведены судорогой. Пальцы на руках сжаты в кулаки и подергиваются. До какого же состояния они довели своего тяглового! Как можно было допустить такое?

Лекарь оглянулся на Молчуна, хотел сказать что-то резкое, неприятное, но сдержался. Потом, все высказать можно потом. Сейчас нужно понять, отчего это все.

Тягловый лежал на боку, положив голову на обрубок бревна. Лекарь осторожно обошел тяглового, посмотрел на спину. И вздрогнул.

– Что ж вы?.. – вырвалось у Лекаря.

Хотя что тут спрашивать? Кожи на спине не было, обнаженные мышцы были покрыты гноем. Собственно, мышц, считай, не было, они наполовину уже сгнили.

– Давно он попал под солнце? – спросил Лекарь.

– На прошлой неделе, – глухо ответил Молчун.

– Как же так?

– Мы ездили в лес за дровами, – пояснил Молчун, глядя в стену. – Набрали, поехали назад… Мы бы успели, я все рассчитал, но повозка влетела колесом в колдобину, ось сломалась. Я стал чинить, думал, справлюсь, да не вышло. Спохватился, выпряг его, погнал к хутору… Ну и не успели. Голову-то ему я прикрыл своей курткой, а со спины попона сползла. Я не заметил даже, а он молчал… Они же молчат, ты знаешь… К сараю прибегаем, а моя старая и говорит: где, говорит, попона, а я глянул – точно, потеряли. На спину посмотрел – только красное. Я подумал, что повезло, проскочили… Только не с моим счастьем.

Красное. Сколько раз Лекарь объяснял обитателям долины, что красное пятно на теле тяглового – это самый страшный признак. Это значит, что он не просто болен, это значит, что солнечная отрава проникла в плоть и что времени терять нельзя, что нужно немедленно, немедленно…

– Мы бы тебя позвали, но… – Молчун тяжело вздохнул. – Пахать нужно, ты же понимаешь. Если мы не посеем, то…

– И вы всю неделю пахали на нем?

– Всю неделю. От заката до восхода. А что нам было делать?

– И прошлой ночью…

– И прошлой ночью он не смог встать. Я уж его и так, и эдак… Даже есть отказывался.

Если тягловый отказывается есть, рассказывал Лекарь селянам, это значит, что он не жилец на этом свете. Рассказывал. И Молчуну рассказывал. Да и сам Молчун это прекрасно знает. И все-таки…

– Ты его спину видел?

Молчун снова вздохнул.

– Дурак! – выкрикнул Лекарь. – Ты на спину его глянул, когда в плуг запрягал? Ты же не мог не видеть, что у него там все гниет!

– Позавчера увидел. А так смазывал жиром волдыри, отвар делал из почек каменки…

– Но нужно было пахать? – Лекарь встал с корточек и подошел к Молчуну. – Пахать было нужно?

– Пахать, – кивнул Молчун.

– И все вспахали? – Лекарь сжал кулаки в бессильной ярости.

– Не все! – ответил Молчун. – Еще только половину…

– А больше вы и не вспашете, – выдохнул Лекарь и вышел из загона. – Ни хрена вы больше не вспашете на нем…