Корнет из нашего времени. Часть первая (СИ)

В перерыве Юра принес с улицы снега, приложили к плечу, вроде полегчало, но не намного, рука — как ватная, любое движение вызывает адскую боль. Но выходить на ринг надо. В третьем раунде я сбавил темп, есть моменты для атаки, но в связи с травмой, приходится воздерживаться. Соперник, почувствовав мою слабину, стал чаще атаковать, пару раз опасно попадает. Очень непростая ситуация. Боксировать одной правой очень и очень непросто. Зрители не понимают, почему не работаю левой, но мне все хуже и хуже, начинаю пропускать удары, держусь из последних сил. В самом конце раунда, ставя точку в бое, пытаюсь пробить сдвоенный в печень и тут же в челюсть. Это надо же, получилось, подъесаул аж отшатнулся, чуть согнувшись от боли. В это время прозвучала команда об окончании боя. Ко мне тут же подбежал наш полковой врач Лебедев Владимир Александрович со своим саквояжем. Юра тоже был уже наготове с очередной порцией снега. Плечо стало опухать. Друзья помогли доктору отвести меня в мою комнатку, куда тут же прибежали отец, полковники Раух, Вольф. Владимир Александрович строго попросил выйти всех посторонних, оставив только "тренера" Федора Вольфа и Юру, на подхвате. Определили, что у меня банальный вывих ключицы, к счастью, не сильный. Вещь не очень опасная, но ужасно болезненная. Решили попытаться вправить на месте. Надо сказать, что вправить выпирающий конец ключицы — задача не сложная, гораздо труднее после этого зафиксировать и удержать сустав в правильном положении. Юра и Федор держали меня, чтобы я не дернулся в самый не подходящий момент, доктор провел какие — то манипуляции с рукой, потом резко дернул. Я непроизвольно вскрикнул, адская, надо сказать, боль буквально пронзила меня. В дверь заглянул встревоженный отец, но его быстро вывели обратно, пообещав, что минут через десять все будет нормально. Владимир Александрович наложил на плечо тугую повязку, и впрямь стало значительно легче, рука чувствовалась, пальцы шевелились. Сказал, что перевязанным мне ходить дней десять, а так, ничего страшного. Посидев еще несколько минут и придя в себя, я вышел в зал.

К моему удивлению, к этому времени судьи так и не смогли определиться с выявлением победителя в нашем бою, мнения разделились. Сказать по правде, если бы победу присудили моему сопернику, я бы не имел ничего против, он достойно провел бой, особенно последний раунд. Думаю, что и моя победа не вызвала бы у него возражения, бой и вправду, был равным. Но Россия есть Россия. Что с того, что на ринге должен быть один победитель? У нас будет два. Как говорится, победила дружба. Как потом стало известно, на этом настоял Великий князь Владимир Александрович, "консилиум" командиров полков горячо поддержал его идею не выявлять победителя в этом бою, а присудить победу двоим участникам, отмечая "изрядное мастерство участников, их мужество и волю к победе".

Нам обоим были преподнесены карманные часы от "поставщика Императорской гвардии Генриха Канна" в золотом исполнении, в бархатной коробочке. На верхней стороне крышки часов — накладной герб Российской империи, на внутренней стороне — надпись "За изрядное спортивное мастерство". Остальным участникам соревнований достались серебряные часы этого же производителя с аналогичной надписью. Кроме этого, нас двоих, победителей турнира, пригласили на званый ужин к Великому Князю, в его особняк, кстати, находящийся неподалёку, буквально в двести метров от манежа, в Запасный дворец, что на Садовой улице[69], напротив "Любезных ворот". Кроме нас были приглашены присутствующие командиры гвардейских полков, другие высшие офицеры и генералы свиты, в том числе и мой отец, князь Николай Белогорьев, друг детства Великого Князя.

А сейчас было много речей, поздравлений. Так называемая "тусовка", где все друг друга знают, а если нет, то заводят знакомство, будучи представленными друг другу. От меня буквально не отходил младший брат царя, Великий князь Михаил, тоже кирасир, штаб — ротмистр Лейб-гвардии Кирасирского Её Величества полка, стоящего в Гатчине[70]. Молодой человек, всего лет на пять старше меня, весьма приятной наружности, с небольшими усами, гладко выбрит, в безупречно сидящим мундире. Как потом оказалось, большой любитель спорта. Он пытался расспросить меня о тактике моих поединков, методике тренировок, так как был "весьма впечатлен новыми приемами в этом спорте". Пришлось пригласить его на показательную тренировку в наш полк. Этому особенно радовался мой командир, полковник Раух, напирая на высокие слова о "братстве по оружию" и заканчивая пресловутым "давайте дружить полками". Его горячо поддержал генерал-майор Дерфельден Христофор Платонович, командир "синих" кирасир[71].

Покрутившись в этой "тусовке" еще минут сорок, я, в сопровождении денщика — телохранителя Прохора и верных друзей отъехал домой, готовиться к приему у Великого Князя. Отец обещал подъехать следом на съемную квартиру на Кадетском, а уже оттуда, вместе ехать на прием, который был назначен на 8 вечера.