Корни гор, кн.1: Железная голова

И села на место, с трудом переводя дыхание. Сердце ее стучало так, что удары отдавались в ушах, а вся гридница уважительно молчала. Борглинда осознала, что держалась хорошо и что ее речь всеми признана справедливой. И ее наполнила вдруг такая горячая гордость, что она даже попыталась улыбнуться.

– В этой речи много правды! – приветливо сказал Торбранд конунг и кивнул. – Но тогда свадьба может состояться не раньше, чем начнется наш совместный поход с Гримкелем. Или даже чем он кончится. Зато потом Асвальд сын Кольбейна по праву займет место моего ярла на Квиттинге.

– И мне, и тебе будет спокойнее знать, что наша дружба скреплена родством, – упрямо произнес Асвальд. Раз уж он приносил такую жертву, то хотел быть уверен, что она не напрасна. – Я говорю о моей сестре.

Торбранд конунг опустил свою соломинку и посмотрел на ее кончик, будто советовался. Сотни глаз в гриднице подталкивали его к ответу. Ему нужна жена, потому что нужен наследник. Эренгерда дочь Кольбейна… родство с Асвальдом и свой человек на Квиттинге… Полная луна, белое лицо с глазами, как озера подземного мрака… Он не мог сказать нет, потому что доводы «за» всем были ясны, а те сумрачные видения принадлежали ему одному.

– Если этого хотят боги и судьба, то твоя и моя свадьбы будут справлены вместе, – сказал Торбранд конунг и посмотрел на Асвальда. – После похода.

За время похода его судьба решится. Если боги будут к нему благосклонны, то Эренгерда ничуть не хуже других. А если нет, то с мертвого не спросишь.

Глава 8

Этим вечером в усадьбе Висячая Скала собралось множество народу. Все, кто когда-либо был или звался другом или сторонником Кольбейна ярла, теперь посчитал своим прямым долгом явиться поздравить его род с великой удачей. Подумать только! Сын Кольбейна женится на дочери квиттинских Лейрингов и становится ярлом, почти конунгом, а дочь Кольбейна выходит за конунга Торбранда! Таких удачливых людей давно не бывало!

– Ну, вот, а ты боялся, что в этой усадьбе наших товаров никто не увидит! – говорил Гельд Бьёрну, окидывая взглядом бурлящую гридницу. Но вид у него при этом был не такой бодрый, как раньше, а скорее отсутствующий, и взгляд не отрывался от женской скамьи.

– Тут людям не очень-то до товаров! – отвечал осторожный Бьёрн, боясь спугнуть удачу.

На самом деле они уже распродали почти половину привезенного, а Кольбейн ярл твердо пообещал взять торговцев с собой в зимнюю поездку по Фьялленланду. Если так и выйдет, то этот год будет одним из самых удачных за всю жизнь Бьёрна Точило! Тогда весной они с Гельдом смогут обзавестись вторым кораблем!

При этой мысли умный Бьёрн вздыхал и косился на младшего товарища. В этом Аскефьорде Гельда словно тролль какой-то укусил. Он думает о чем угодно, только не о деле! Бьёрн и раньше видывал своего младшего товарища влюбленным, но его нынешнее увлечение было настолько же сильнее, насколько и безрассуднее всех прочих! Как говорится, там уши на месте, где они выросли. И если торговец начинает пялить глаза на дочку ярла, то из этого не выйдет ничего хорошего. Но попробуй скажи ему! Он отшутится, а все равно сделает по-своему.

Весь вечер гости и хозяева обсуждали новости, Кольбейн ярл сиял, как красное солнце, уже видя своих внуков конунгами Квиттинга и Фьялленланда. Вот только предполагаемые родители этих внуков не слишком радовались. Асвальда вообще не оказалось дома, а Эренгерда сидела за женским столом молчаливая и почти безучастная. Она обладала сильной волей, но сейчас едва держала себя в руках. У нее еле хватило сил улыбаться и благодарить за поздравления. Уже два дня, с тех пор как Сольвейг рассказала о замысле Эрнольва Одноглазого, она чувствовала себя свободной от конунга. Свобода оказалась призраком. Вот он растаял, и Эренгерда только сейчас поняла, как мил и желанен ей был этот призрак. Теперь она не понимала, как столько времени мирилась с мыслью о браке с Торбрандом. Смутное недоверчивое чувство к нему, которое раньше казалось лишь отсутствием любви, теперь превратилось в резкую неприязнь, почти в отвращение. При воспоминании о его остроносом лице с блекло-голубыми глазами ей делалось тошно. Эти глаза только берут, но ничего не дают взамен. Невидимая сила волоком тащила ее в пропасть, в холодный омут, а она даже не смела крикнуть, не смела противиться. Глупая, скажут люди, это же твое счастье! А какое тут счастье, когда хочется утопиться? Зачем ей богатства и честь конунговой жены, если хочется утопиться?

Гельд! Эренгерда смотрела на него через всю гридницу, почти не скрываясь, и сейчас он казался ей красивее Бальдра* и теплее солнца. Ее влекло к нему, Эренгерде хотелось оказаться возле него, закрыть глаза и не думать, что будет завтра. Сейчас она не помнила, что торговец не пара ей, Эренгерде из Висячей Скалы; она ни о чем не думала, просто все существо ее стремилось к нему, как все живое стремится от зимнего холода к летнему теплу.