Корни гор, кн. 2: Битва чудовищ

В голосе ее зазвенели слезы, на последних словах они хлынули по щекам. Тролль озадаченно смотрел на нее, его единственный глаз сверкал во мраке голубоватым блеском. Потом тролль попятился назад, шагнул в пещеру. И исчез. Ему приказала сила, которой он не понимал, но которая была сильнее его.

Над Пестрой долиной тоже царила тьма. Всю землю покрывали тела, во мраке ночи так похожие на валуны. Множество их было рассеяно там и тут, целыми россыпями или поодиночке – следы трудов каменных медведей. Сами медведи, семь огромных каменных глыб, застыли в разных местах долины, там, где их застало заклятье Хёрдис. Она остановила их, когда фьялли поднялись на перевал.

Квитты Ингвида отошли от места битвы и расположились станом в соседней долине – там горели их костры. До наступления сумерек Ингвид приказал осмотреть все поле и подобрать раненых – как своих, так и противников. Вигмар Лисица не возражал и даже сам принимал участие, с особенным вниманием осматривая всех оставшихся на поле фьяллей. Себе под нос он бормотал, что с этими гадами нечего нянчиться, но сам помогал поднимать и переносить тех, кто нуждался в помощи. После того как в битву вмешались валькирии и даже квиттинская ведьма с ее каменными чудовищами, в сердце Вигмара пробудилось сочувствие человека к людям. И тайное облегчение – он не нашел того, кого так боялся найти, – тоже сделало его мягче. Пусть уж живут, козлиноголовые, если копья валькирий и колдовство ведьмы оставило им жизнь!

Мертвые тела лежали неподвижно, и над полем битвы двигалась во тьме лишь одна фигура. Это была женщина в длинном темном плаще и с распущенными волосами; в одной руке она держала острый нож, а в другой – маленький кожаный мешочек. Казалось, сама Хель пришла забрать предназначенное ей. Бродя меж трупами, она то и дело наклонялась, всматривалась в лица, изредка прикасалась к остывшим телам. Хёрдис Колдунья искала новое сердце для своего волка. Сам Жадный рыскал где-то рядом, и ни один его сородич из ближних лесов не смел приблизиться к приготовленному угощению, пока не насытится скакун квиттинской ведьмы.

За перевалом тоже горели костры. Собрав остатки войска, Торбранд конунг насчитал не больше двух третей. Все четверо его телохранителей погибли. Но сам он остался невредим, чему был обязан щиту Регинлейв. Она не подвела его, подтвердила, как мудро он поступил, отказавшись от невесты. Явись он сюда мужем или женихом Эренгерды дочери Кольбейна, Регинлейв и не подумала бы трудиться, а далекая невеста не прикрыла бы его щитом.

У того же костра, где сидел конунг, лежал на подстилке из еловых веток бесчувственный Хродмар ярл с глубокой раной в спине возле самого плеча. Знаменитая удача и здесь изменила ему не до конца: копье квитта избавило его от копья валькирии, после удара которого он, конечно, сейчас здоровался бы с Одином. Его вытащил на себе Эрнольв ярл, заботясь не только о товарище, но и о боевом духе фьяллей. Если воплощенная удача войска погибнет, а конунг погрузится в неизбежную скорбь, надеяться будет вообще не на что.

– Что будем делать-то? – мрачно спрашивал Асвальд Сутулый, прикрывая рукой подбитый глаз.

Он, как ни странно, остался почти цел, но в гуще битвы кто-то ударил его в лицо рукоятью меча, и сейчас глаз невозможно было открыть. Асвальд всерьез боялся, что скоро станет похожим на Эрнольва, притом не столько доблестью, сколько лицом. Этого еще не хватало ко всему в придачу!

– Надо отходить к кораблям, – на разные голоса отзывались фьялли из темноты. – Пока не поздно. Пока нам не отрезали дорогу.

– Если квитты узнают, что мы разбиты, они захватят корабли и попытаются перебить нас всех, – говорил Эрнольв ярл. Всю его одежду покрывали кровавые пятна, руку, ногу и шею украшали неровно наложенные повязки, но, к счастью, тяжелых ран он не получил и чувствовал себя настолько бодро, насколько это вообще возможно. – Нужно возвращаться к Острому мысу быстрее и забрать хотя бы свои корабли.

– И отступить? – желчно спросил Асвальд. Он и сам понимал, что другого выхода нет, но хотел услышать это предложение от кого-нибудь другого.

– А ты хочешь в Валхаллу? – осведомился Эрнольв ярл. Ему было не до пустой гордости. – Ворота открыты. Ты еще их догонишь. И Арнвида, и Арне Стрелу, и Модольва Золотую Пряжку, и всех прочих. А у меня дома двое маленьких сыновей. И я предпочитаю сам научить их махать мечом получше, чтобы было кому за нас мстить.

– Где Гримкель? – подал голос Торбранд конунг.

Мучительно страдая за каждого из погибших, Торбранд притом напряженно раздумывал, как ему уберечь оставшихся. А кто после поражения способен лишь вздыхать, как конунг не стоит и селедочного хвоста.

– Кто его знает? А он вообще жив? – не сразу ответило несколько голосов.