Корни и побеги (Изгой). Роман. Книга 1

Не успела она ещё докричать свою угрозу, как на порог выбежала, хватаясь за дверные проёмы обеими руками, босая женщина, да такая красавица, что изморозь прошла по разгорячённой потной спине, и оба приезжих замерли, вглядываясь в неуместное здесь совершенство человеческой плоти. На ней было простенькое тесноватое белое сатиновое платьице с почти выцветшими от солнца, воздуха и стирки мелкими цветами, с короткими рукавами и не застёгивающимся уже воротом, позволявшим видеть, что на ней нет бюстгальтера, да он ей и ни к чему. Как не нужны и длинные подолы, скрывшие бы её стройные загорелые почти до черноты ноги с полноватыми икрами. Пышные, слегка вьющиеся у плеч неухоженные чёрные волосы обрамляли продолговатое тёмное лицо с приподнятыми скулами и необыкновенно яркими лучистыми сине-голубыми или сине-зелёными или зелёно-голубыми переменчивыми глазами под чёрными длинными и широкими дугами бровей. С ожиданием и нетерпением она вглядывалась в офицеров, перебегая взглядом с лица на лицо. И вот безошибочно остановилась на Марлене, притянутая родственными флюидами. А тот, не помнивший сестры, не подготовленный к её виду и теперь заробевший от её красоты, сидел, онемев, и только смотрел на неё расширенными глазами, забыв, что надо выбираться из кабины. Заискрившиеся узнаванием глаза красавицы ещё больше украсились улыбкой полных, резко очерченных, губ. Она легко сбежала, как спрыгнула, с крыльца, подбежала к машине, задёргала ручку дверцы, торопясь открыть, у неё не получалось, и она слегка зарделась от негодования и досады, став ещё краше. Тогда только Марлен очнулся и осторожно, боясь её задеть, открыл дверцу, а она уже хватала его за рукав и вытаскивала, торопясь увидеть и узнать всего.

- Ну, что ты, - недовольно охлаждал её пыл Марлен.

И только он неуклюже выбрался, уронив свою палку, она уже схватила его за голову, за уши, теребила их, жадно вглядываясь, радуясь привалившему вдруг неожиданному счастью.

- Марлик, неужели это ты? Ущипни меня, Марлик! Как же ты надумал? Как же я люблю тебя! Ну, молодец! Вот радость-то! И уже офицер! Дай я тебя расцелую.

Она жадно целовала его в щёки, в глаза, в губы, крепко обняла и на мгновенье застыла с опущенной на его плечо головой, запушив волосами. Теперь было видно, что она небольшого роста, и даже Марлен выше. А тот не знал, что делать, совсем растерялся, не успевал ни ответить, ни сделать встречного движения и стоял, не шелохнувшись, опустив руки и ощущая всем телом не сестру, а женщину.

- Ну, пойдём же, пойдём в дом, я тебя накормлю. Ты откуда? Как дома-то? Что мама? Ой, какой же ты большой уже, совсем мужчина! Женить пора, - она радостно засмеялась, и Владимиру захотелось сделать то же.

- Красавица наша, - сказала вернувшаяся в кабину Варвара, и неожиданно зло добавила: - Шалава!

Владимир удивлённо взглянул на неё, обиженный на неожиданное осквернение человеческой красоты.

Варвара объяснила:

- На передок слаба, чернушка.

Ничего не поняв, он видел вражду и ожесточённость в её сузившихся глазах и поджатых губах. Варя не принимала эту красоту, осуждала её за что-то.

- Горе Ивану Иванычу.

Подумалось: «Женская зависть? Или ревность? Или что-то другое, неизвестное, развёдшее души этих женщин?»

Уже у крыльца уводимый Марлен вспомнил, закричал:

- Володя, вылазь! Давай в дом.

Люба, её вполне можно было так назвать, было ей, наверное, чуть за тридцать, тут же вернулась к машине, всплеснула руками, наклонив голову и приподняв брови домиком:

- Что ж это я? Совсем обалдела от счастья!

Засветилась притягательной улыбкой, обнажив ровные белые зубы, чуть глуховатым голосом с придыханием, глядя ему прямо в глаза, попросила:

- Выходите же, Володя. Можно мне вас так называть? Вы ведь друг Марлену? Значит, и мой, - заключила уверенно.

Варвара проворчала в спину:

- Пропадёшь, лейтенант!

По ступеням они поднялись на веранду, и через открытую дверь, завешенную длинными атласными портьерами, Владимир вошёл в русское жилище. На улице коротко прощально просигналила Варвара, прокричала:

- Вещи не забудьте!

Мотор взвыл и затих, удаляясь.

Глава 6

- 1 –

Иван Иванович появился только в конце дня, когда солнце позолотило остроконечные верхушки елей, нехотя оседая и укрываясь слоистым одеялом тёмных облаков с высвеченной ярко-оранжево-красной оторочкой по низу. Жара спала, но духота ещё осталась, и голова у Владимира после обильного деревенского обеда, основным компонентом которого была жареная на сале картошка, и сморившего после обеда сна была тяжёлой. Марлен всё ещё спал на широкой хозяйской кровати, разметавшись чуть не поперёк её. Владимиру понравилась квартира, скудно уставленная мебелью, но зато с многочисленными самодельными полками и стеллажами с книгами. Стены были хорошо выбелены, а полы выкрашены в приятный жёлтый цвет, как и веранда.