Корни огня

Солнце уже поднялось над верхушками самых высоких деревьев и вовсю любопытствовало, что там творится под вековыми кронами. Карел старался не глядеть на свою незваную спутницу, ибо всякий раз, когда она встречалась с ним взглядом, в нем читалось: «Да, да, это ты виноват. Я, между прочим, слабая женщина. Как ты мог допустить…»

— Господин инструктор! — наконец страдальчески взмолился нурсийский престолонаследник. — Можно я ее где-нибудь в лесу оставлю?

— Вот это ты дал! — хмыкнул Сергей. — Ты шо, хочешь, чтоб задолго до появления ужастика про Красную Шапочку здесь пугали детей сказками о коварном принце, который обольстил сестру майордома и бросил ее в лесу на растерзание злым короедам?

— Ага! — возмутился Карел. — Ее оставишь на растерзание! Она сама кого хочешь растерзает!

— Ну вот, как найдешь, кто готов растерзаться, можешь ему на память оставить. А пока перестань стонать и тащи сюда этот родник информации. Буратино под рубанком и то держался лучше. Представь себе, шо ты ее охраняешь.

— О, точно! — Карел с неожиданной радостью поглядел на спутницу. — Сударыня, прошу вас сохранять молчание. Двигайтесь точно вслед за мной. Мы находимся в зоне повышенной опасности. Если увидите или услышите что-нибудь подозрительное — немедленно подавайте сигнал голосом: «Внимание, лево, внимание, право!» Можно по обстоятельствам. Фрейднур, ты замыкаешь колонну и, стало быть, отслеживаешь тыл.

— Я — да, я, это — да, — закивал норманн.

Глаза девушки восторженно распахнулись, губы удивленно приоткрылись, щеки расцвели нежным румянцем.

— Какой ты милый, — проворковала она. — Ты меня защищаешь? Прости, что плохо думала о тебе. Ты такой… — она подняла глаза к солнцу, которое тут же стыдливо укрылось за облаком. — Ты самый лучший!

— Нам нужно очень спешить, — выдавил Карел, поворачивая коня.

А на канале закрытой связи неслось:

— Господин инструктор, это не подействовало. Ну чего она ко мне прицепилась? Я же никогда ничего такого. А она — вот.

— Знаешь шо, мой немерено дорогой Железный Дровосек, есть у меня одна антинаучная мысль, нелепая, как заметки Эвклида на трудах Лобачевского. Но пока мне видится буквально следующее. — Сергей выдержал паузу. — Ты только ноги покрепче в стремена засунь, не выпади из седла.

— Что, все так плохо?

— Если тебя утешит: все плохо, но, возможно, не так. Короче, этой милой барышне ты достался в наследство.

— То есть как это?

— Я в средневековом юридическом крючкотворстве не специалист, но думаю, как движимое имущество. Уж не знаю, чем ты глянулся небезызвестной тебе гарпии, но, видимо, ее энергоинформационный обмен с реальной сестрой Пипина происходил на более глубоком уровне, чем мы предполагали. Поэтому твоей пылкой фанатке отчасти передались специфические качества гарпии. В частности, ее почти гастрономический интерес к тебе.

— Почему еще гастрономический? — возмутился сэр Жант.

— Ну, — Лис замялся, подыскивая слова, — пока нас не слышат девушки… она хотела, чтобы ты был внутри нее либо в качестве мужчины, либо в качестве отбивной. Можешь утешиться: нынешняя Брунгильда на второй вариант не претендует. Во всяком случае, пока.

— Спасибо, успокоили, — тяжело вздохнул богемец.