Корни зла

Местом оказалась небольшая галерея с портретами. Эля стояла перед одним из них и орала. Рядом слегка оглушенный звуковой волной Тёрн не знал – то ли оглушить дуреху, то ли… что?

Я тоже слегка растерялась. Зато Мэнди действовала быстро и решительно.

Хлоп! Шлеп! Тресь!

Она живо дернула Эльку к себе за руку, развернула и влепила три такие оплеухи, что у меня аж в ушах заломило от треска. Но как подействовало! Через пять секунд в доме воцарилась тишина. Только Эля икала и всхлипывала.

– Что с тобой, дурная?

Но мой вопрос остался без ответа. Кажется, эта дура сорвала голос.

– Воды! Живо!

А голосок-то у свекрови просто королевский. И этот кретин Эрвас сказал, что она не усидит на троне? Чушь! Тёрн послушно рванул за водой, чтобы вернуться через пару минут с ведерком и чем-то вроде черпака.

Мэнди зачерпнула воды из ведерка и протянула Эльке.

– Пей.

Элиссиана послушно выпила протянутую воду. Глаза стали спокойнее. И Аманда плеснула из горсти ей в лицо.

– А теперь объясни, чего ты так разоралась.

Эля повиновалась и глубоко вздохнула.

– Это кто?

– Мой брат и его жена.

Я проследила за пальцем элварессы и тихо выругалась. Тёрн тихо и зло присвистнул, но мне было не до него. Эля указывала на портрет Эрваса с Вольгианой, висящий над камином. Оба в белом, в день свадьбы, со стилизованными коронами на головах, все-таки Эрвас был принцем, а Вольгиана стала принцессой, выйдя за него замуж.

– А почему у него глаза серые?

– А какие должны быть?

– Голубые…

Нам с Тёрном даже не понадобилось переглядываться, чтобы рявкнуть в один голос:

– Элька, заткнись!!!

Аманда захлопала ресницами, но мы не дали ей ничего сказать. Тёрн ловко перехватил свою бывшую невесту за шиворот и оттащил в угол.

– Это твой как там его?

– Мэвис Клайтерон?

– Д-да! А почему он здесь?

– По кочану! Дура.

Элвар так посмотрел на бывшую невесту, что та сжалась в комочек.

– С этого момента, кто бы к тебе ни обратился, не произносишь ни слова. Останемся одни – поговорим. Но не раньше. Если попробуешь ослушаться – Ёлка тебя превратит в жабу. Или в крысу. Ясно?

– Да. А почему?..

– С этого момента.

Больше мы на нее внимания не обращали. Наконец-то наши подозрения о главном злодее получили весомые обоснования.

– Значит, вот откуда ноги растут! Мы были правы!

– Дирмас. Ну, братик двоюродный, ты доигрался…

Мысли элвара настолько переполняла ненависть, что мне страшно стало.

– Ёлка, ты уверена, что нельзя его прибить в этом времени?

– Мы его даже найти не сумеем. Можем попробовать, но вряд ли получится… Вольгиана постаралась на славу. Стерва!

– И внушила сынку мысль, что он должен занять трон.

– А у Дирмаса есть шанс попасть на престол?

– К сожалению, есть. У нас в Элварионе гибкая система правосудия. Сразу не прибили – потом могут и не убить.

– Это очень, очень плохо.

– И тем не менее. Дирмас имеет определенные шансы на престол, если докажет, что способен править. А если не он – то его сын или дочь.

– Предполагаю, что ему важна и месть – и трон его предков, якобы несправедливо отобранный у его отца.

– М-да. Ёлка, а мы можем найти, если знаем, кого искать?

– Надо долго думать, а потом долго искать.

– Но найти этого гада возможно?

– Вы связаны по крови. Так что все возможно. А насчет гада…

– Ты еще сомневаешься?

– А ты так уверен?

– А кто же еще?

– Элвар, у которого ты в нежном младенческом возрасте двадцати лет отбил жену.

– В двадцать лет я никого не отбивал.

– Ну, в двадцать один год.

– И в двадцать один год тоже.

– Тогда твой отец, дед или прадед. Знаешь, для мести есть и более смехотворные поводы.

– Знаю. Но мне плохо в это верится.

– Пока ты не найдешь этого Дарта Вейдера…

– Дирмаса.

– Один черт.

– Да хоть дюжина.

– Ты не успокоишься?

– Никогда!