Корниловец

— Только железной властью суровых условий военной необходимости, — вдохновился Керенский, — и самоотверженным порывом самого народа может быть восстановлена грозная государственная мощь, которая очистит родную землю от неприятеля и…

Договорить он не успел — Кирилл ударил его сапогом в колено и тут же врезал кулаком по челюсти, испытывая при этом сильнейшее наслаждение. Диктатор скатился по лестнице. Перешагнув через мычавшего Александра Фёдоровича, Авинов покинул бюро.

Сворачивая в переулок, он прошёл под окнами и нечаянно подслушал Алексеева. Генерал ворчливым своим голоском жаловался кому-то, невидимому для Кирилла:

— Представители британской и французской военных миссий дозвонились из Москвы, обещали помощь в размере ста миллионов рублей, по десять миллионов в год, но, как этим деньгам попасть на Юг России, не рассказали… А мне как быть? Я могу дать офицеру оклад полтораста рублей в месяц, а солдату — полста, но это же нищенство! На рубль нынче купишь что недавно на тридцать копеек!

Поручик задержался под окнами и притих.

— Понимаю вас, Михаил Васильевич, — вздохнул невидимый собеседник, и Авинов по голосу узнал Лавра Георгиевича. — Каково вам, ворочавшему миллиардным бюджетом, собирать все эти копейки! А что делать?

— Так именно! Два трёхдюймовых орудия мы отбили у дезертиров, ещё два украли на донском складе. Целую батарею купили у казаков-фронтовиков — полковник Тимановский угостил солдат водкой и выдал им пять тыщ рублей…[56]

— Молодец! — засмеялся Корнилов.

Притаившийся Кирилл услыхал скрип двери, а затем голос Шапрона дю Ларрэ:

— Атаман Каледин!

— Проси, — тут же отозвался Алексеев.

Быстрые шаги, звяканье шпор и глухой, взволнованный голос:

— Михаил Васильевич, Лавр Георгиевич! Я пришёл к вам как к союзникам, просить о помощи. В Ростове и Таганроге вспыхнули большевистские восстания,[57] но казаки-фронтовики воевать с Советами не желают! А уж тамошний полк покрыл себя полным позором — занял нейтралитет и выдал своих офицеров на расправу… Надежда вся на добровольцев! От себя могу послать в бой только Донской пластунский батальон и сотню казаков-юнкеров Новочеркасского училища.

— Ростов мы у большевиков отобьём, — пообещал атаману Корнилов. — И вообще есть смысл перенести центр формирования Добровольческой армии туда. По подсчётам штаба, в Ростове и ещё в Таганроге осело примерно семнадцать тысяч офицеров… — Помолчав, подумав, генерал отдал приказ: — Поднимите по тревоге 1-й Офицерский полк генерала Маркова и Сводную Михайловско-Константиновскую артиллерийскую бригаду![58] Командиров срочно ко мне…

Придерживая свой новый головной убор — рыжую «кубанку», — Кирилл помчался в расположение — поручика Авинова прикрепили к 1-му Офицерскому полку, ко 2-й роте[59] полковника Тимановского.

Полк выстроился поротно. Полковник Тимановский, человек большого роста и могучего телосложения, опирался на длинную толстую палку и носил очки в паутинной оправе. В офицерской папахе, в романовском полушубке, с большой бородой, покрывавшей всё лицо и широко ниспадавшей на грудь, полковник походил на пожилого крестьянина, хотя был и оставался блестящим офицером двадцати девяти лет от роду. Генерал Марков взял его в свои помощники — его и доктора Родичева, заведующего полковым лазаретом. Вот и весь штаб.

— Смирно, господа офицеры! — скомандовал Тимановский, и Кирилл вытянулся во фрунт.

Показался Марков — «шпага генерала Корнилова», — щеголявший в шароварах и солдатских сапогах, в коричневой байковой куртке и в текинской белой папахе-тельпеке. Командир сделал знак, и разнеслось иное приказание:

— Стоять вольно!

— Здравствуйте, друзья мои! — громко поприветствовал полк генерал.

— Здравия желаем, ваше превосходительство! — грянули «марковцы».

Сергей Леонидович оглядел строй и сказал:

— Не много же вас здесь! По правде говоря, из трёхсот тысяч офицерского корпуса я ожидал увидеть больше. Но не огорчайтесь! Я глубоко убеждён, что даже с такими малыми силами мы совершим великие дела. Не спрашивайте меня, куда и зачем мы идём, — я всё равно скажу, что идём мы к чёрту на рога, за синей птицей! Друзья! Мы все сошлись сюда, на Дон, мы заняли места нижних чинов не ради продвижения по службе, не для того, чтобы блистать на балах и парадах. Наша цель — спасти Родину!

Тут из строя вышел полковник Борисов, назначенный командовать ротой.

— Ваше превосходительство, — сказал он церемонно, — я считаю для себя невозможным с должности командира полка возвращаться в роту.

Марков ответил ему без единой минуты промедления:

— Полковник! Вы мне не нужны. Назар Борисович, — обратился он к подполковнику Плохинскому, — примите роту!

Снова осмотрев строй, генерал нахмурился.

— Вижу, что у многих нет погон, — заметил он неодобрительно. — Чтобы завтра же надели! Сделайте их хотя бы из юбок ваших хозяек. А пока слушайте приказ: в поход! На Ростов!