Корну

Еще где-то в углу махает своей тростью бойкий старикан, но это уже как-то не в счет. Действие выдохлось. И действительно, туда, подволакивая ногу, подходит Бек и наставляет на юриста пистолет:

– Слышь, друг семьи… Сам в гладиатора играться перестанешь или тебе колено прострелить? – спрашивает Бек старичка.

Тот некоторое время стоит, потом отбрасывает трость, разводит руки в стороны и улыбается. На старичка споро надевают наручники. Его обыскивают и заводят в камеру. А следом тащат мегеру в красном, она рычит и все-таки умудряется отдавить кому-то ногу.

Вот теперь действительно все.

Роман отошел к стене. Щеку саднило. Он провел по ней, и на пальцах осталась кровь. Мимо двое полицейских провели, поддерживая, коллегу со сломанной рукой. За ними деревянной походкой старого кавалериста враскоряку прошел тот самый, что держал бешеную дамочку за ноги. Цвет лица у него был уже близкий к нормальному.

– Эй, ты как? – окликнул его Роман.

Тот махнул рукой: нормально, мол.

– Слушай, а чего у меня с лицом? – спросил Роман.

– Ха! Так оно у тебя все расцарапано. – Полицейский поковылял дальше.

«Вот ведь стерва, и когда успела? Я же вроде ее все время за руки держал…» – удивился Роман.

Комиссар сидел на лестнице, вытирая платком лысину.

– Эй, новичок!., как там тебя… Лагач! – окликнул он Павла. – Что там с этим, которому я врезал?

Лагач подошел к валяющемуся на полу «санитару». Оттянул у того веко – за ним открылся хаотично плавающий зрачок.

– Он хоть живой? – спросил комиссар.

– Живой, – отозвался Лагач. – Но челюсть к чертям собачим. И сотрясение гарантированное. Могли бы и послабее чуток.

– Так я рефлекторно… Хек! Нечего ему было руками махать. – Комиссар шумно выдохнул. – А ничего, есть еще порох в пороховницах!

– Ага. И порох в пороховницах, и ягоды в ягодицах… – Бек шел по коридору, волоча ногу. За ним на крашеном полу оставалась кровавая дорожка.

Лицо у комиссара вытянулось.

– Эй, кто-нибудь, вызовите скорую!

Роман поднялся по лестнице, добрался до холла и вышел на крыльцо. Во дворе недалеко от блокпоста догорали остатки машины, на которой приехали «гости». Вокруг суетились несколько полицейских с огнетушителями. У выезда с территории парень в форме что-то оживленно рассказывал двум другим, облокотившись на станок пулемета. Подбежал Рагоза.

– Видел, как мы его? Водила совсем безбашенный оказался.

– Взяли?

– Какое там, – скорчил мину Рагоза. – Сейчас вот потушим и что осталось возьмем… А у вас?

– Троих скрутили.

– Ну? Побегу смотреть. У тебя, кстати, вся физиономия расцарапана.

– Да знаю…

Роман еще некоторое время постоял, вернулся в здание и пошел к кабинету детективов. Там уже был Лагач, он стоял у окна и смотрел вниз. Окно было распахнуто, выломанная створка рамы висела на одной петле. Роман подошел, встал рядом с Лагачем и поглядел вниз. Там валялась вторая створка, поблескивая осколками стекла, там же лежала перекрученная оконная сетка.

Лагач почесал в затылке, потом сказал:

– Я, Роман, знаешь, что подумал?..

– Что?

– Наверно, не стоило вервольфа к батарее пристегивать… Да… И блохами пугать, наверно, тоже не стоило.

– Думаешь? – Роман посмотрел на стену, где когда-то была батарея, а теперь белел неокрашенный кусок стены.

– Почти уверен, – вздохнул Лагач.

– …Фиксирую. Подозреваемая отказывается отвечать на вопросы и молчит. – Долговязый человек на экране телевизора повернулся к камере и посмотрел в объектив. Это был Чеслав Зиммерн, начальник первой смены детективов. После того как начальника второй смены, Януша Бека, увезли в больницу с пулевым, именно ему пришлось проводить допрос.

– Дальше все в таком же духе, – Зиммерн посмотрел на своего телевизионного двойника и повернулся к комиссару Пальфи. Пальфи, который просматривал запись допроса вместе с Зиммерном у себя в кабинете, вздохнул и нажал кнопку на пульте. Изображение исчезло.

– Вообще ничего не сказала? – Пальфи поудобнее уселся в своем кресле, сложив руки на животе, и посмотрел в окно, где уже совсем стемнело.

– Ни одного слова.

– А дедок?

– О, этот дедок! Дамочка хоть гримасы корчит и глазами, того и гляди, дырку прожжет. А старикашка только сидит и улыбается, как чугунный Будда, хоть сейчас в храм… Поставить запись?

– Не надо. Чего мне на него любоваться, раз молчит… А третий, санитар?

– А санитар, господин комиссар, вашими стараниями до сих пор в себя не приходил, – хмыкнул Зиммерн. – Врачи из больницы обещали сообщить, когда очнется.

– Выяснили, кто они такие?

– Ни черта! Полный ноль по всем троим. В наших базах их нет. Послали запрос в Интерпол.

– Послали – и?

– И запрос ушел.

– Понятно…

– Да нам, в общем, и спешить некуда. – Зиммерн с наслаждением вытянул свои длинные ноги и откинулся на кресле. – Оформляем пока этих троих на вооруженное сопротивление и нападение на сотрудников полиции. К завтрашнему судья решение сделает?

– Безусловно, сейчас такие дела не тянутся.