Король

И ей тоже. Потому что печальная истина заключалась в том, что ей нравилось быть с ним. В самом деле, произошедшее было для нее своего рода раем. К сожалению, эта иллюзия была такой же временной, как сам акт, и что теперь, когда все было кончено? Удовольствия словно и не бывало.

— Селена, что бы ты не думала, просто скажи это…

— Я хотела бы родиться в другой жизни, — выпалила она. — Мне хотелось бы влюбиться в мужчину и найти с ним скромное место в этом мире. Не думаю, что хотела бы чего-нибудь подобного, несмотря на то малое, что у нас было.

— У тебя все еще может быть. — Его голос стал совершенно безжизненным. — Все еще может произойти, тебя захочет любой мужчина.

Ах, да, но она хотела лишь одного. Но даже будь Трез святым, кем он явно не являлся, ее время все равно было на исходе.

— Все в порядке. — Она изо всех сил старалась сдержать слезы… и у нее получалось. В конце концов, она скоро будет одна. — Что есть, то есть. Я уже давно знаю, что с судьбой не поспоришь.

Наступило долгое молчание.

— Я не люблю ее, — он стиснул зубы. — Я не знаю, почему, но я чувствую, что должен это сказать.

— Ту, на ком ты женишься? Да, ты уже говорил. — Она бросила на него быстрый взгляд, отмечая его опущенную голову и ауру печали, окружавшую его. — Забавно, но не такие уж мы разные, ты и я.

Когда он взглянул на нее, она лишь пожала плечами.

— Я не хозяйка своей судьбе. Вся трагедия в том, что некоторые вещи следуют за нами, как тени… и они с нами везде.

— Да. Просто меня это никогда не заботило. До встречи с тобой.

Она подумала о кладбище Святилища, об обреченных на недолгую жизнь сестрах, которые ждали смерти, заключенные в тюрьму собственного тела. Потом она вспомнила, как он входил в нее, и тепло разлилось по венам.

— Ты любил их? — спросила она.

— Кого? А, тех женщин… нет. Никогда. Черт, по большей части я даже не получал от этого удовольствия. — Он дернул головой, мышцы плеч снова напряглись. — Я действительно не знаю, о чем, черт возьми, я вообще думал. Я терял контроль и просто пытался сбежать от самого себя. Проблема в том, что все эти женщины теперь внутри меня.

— Внутри..?

— Мой народ считает, что можно отравить себя, если… если контактировать с людьми так, как это делал я. И я отравил себя. Зараза снедает меня изнутри, и так будет до тех пор, пока от меня ничего не останется.

Когда Трэз коснулся центра своей груди, Селена поняла, как же он был опустошен, свет ушел из его глаз, тело ослабло, и аура рассеялась, словно ее и не было.

Охваченная печалью, она покачала головой.

— Ты был не прав.

— В чем?

Он был таким опустошенным… до самой глубины души.

— То, что я вижу сейчас… и есть худшая часть всего этого.

***

Эссейл стоял на берегу Гудзона, снова во всем черном, с черной маской на лице. За ним, молча, по стойке смирно стоял Эрик, одетый точно также.

У обоих в руках было оружие.

— Они опаздывают, — сказал его кузен.

— Да. — Эссейл напрягся. — Дадим им пять минут. И ни секундой больше.

Чуть левее, в четырех метрах от линии леса, стоял его пуленепробиваемый «Рэнж Ровер», припаркованный багажником к реке, Эвейл сидел за рулем, не глуша двигатель.

Эссейл взглянул на ночное небо. Метель закончилась, и теперь луну затягивали ленивые облака. Он надеялся, что они задержатся надолго. Ему не нужен свет — хотя место было довольно незаметным: удаленное, в излучине береговой линии, окруженное лесом, что доходил почти до самого замороженного берега. Кроме того, дорога сюда была такой ухабистой, что даже внедорожнику приходилась бороться с бездорожьем…

— Я волнуюсь за тебя.

Эссейл взглянул через плечо.

— Прошу прощения?

— Ты не спишь.

— Я не устал.

— Ты употребляешь слишком много кокса.

Эссейл отвернулся, моля о появлении того, кого они ждали, уже по новой причине.

— Не волнуйся за меня, кузен.

— Ты не знаешь, добрались ли они до места назначения?

Уже много лет Эрик ни о ком не интересовался, поэтому Эссейл снова повернулся к нему. И его первым желанием было закрыть этот вопрос немедленно, но его остановила искренняя забота на суровом лице.

Он снова посмотрел на грязную ледяную воду.

— Нет, не знаю.

— Ты позвонишь ей?

— Нет.

— Даже для того, чтобы узнать, все ли с ней в порядке?

— Она не желает этого. — И это ожидание на берегу Гудзона было доказательством обоснованности ее решения оставить его. — Разрыв окончательный.

Пустота в голосе была очевидна даже для него.

Боже, как бы он хотел никогда не встречать эту женщину…

Поначалу звук был неотличим от окружающих ночных шумов, но затем гул стал быстро нарастать: доносясь слева, он объявил что, возможно, их ожидание закончилось.

Из-за угла вывернула рыбацкая лодка, она была низкой, словно плавающий в реке лист, и почти такой же бесшумной. Как и было оговорено, в ней сидели трое мужчин, все одеты в темные одежды, и каждый из них держал в руке удочку, словно их главной целью был улов в темной воде.

Они пришвартовались носом к берегу.

— Поймали что-нибудь? — задал Эссейл заранее обговоренный вопрос.

— Три форели.

— Я две прошлой ночью.

— Мне нужна еще одна.