Король абордажа

— Не буду, утенок, если ты будешь хорошо себя вести.

Собравшиеся пираты радостно гикали и вопили, когда новый хозяин, торопясь, вытащил кинжал, разрезал веревки и повел вдову прочь, вниз, к сапфировым водам Южного моря, нежно обнимая за талию.

Немногие из тех, кто не мог заплатить выкуп, уходили так же охотно, как и вдова; некоторые сопротивлялись, падали на землю, и их владельцам приходилось тащить их.

Доктор Армитедж постепенно пробрался вперед. Бледри увидел его, наклонился и пожал тощую руку Дэвида.

— Господь Всевышний! Да это виргинец! Мальчик, я думал, что ты сгнил еще восемнадцать месяцев назад! Садись, Дэви, посмотри, как мы развлекаемся.

Армитедж остался стоять, опираясь на палку.

— Спасибо, но я еще слишком слаб. Я пришел отблагодарить тех, кто спас мне жизнь.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Да. Могу я взглянуть на список пленниц и посмотреть, указаны ли там донья Елена де Амилета и ее дочь Мерседес? Это они и судья Амилета сделали мою жизнь в Панаме вполне сносной.

Друзья в Панаме? Даже несчастные женщины, ждущие своей очереди, обернулись и посмотрели на него.

Палец писца пробежал по списку и остановился.

— Да, здесь есть имя Амилета.

Бледри уставил на Армитеджа красные глаза.

— Ну?

— Я прошу тебя освободить их.

Бледри Морган почесал шею.

— Это может только Гарри. Но давайте взглянем на них.

Пара аркебузиров выкрикнули имена и скоро вытолкнули вперед донью Елену и ее дочь. Последняя дико осмотрелась вокруг, а потом вскрикнула:

— О дон Давидо! Спаси нас!

Дэвид обошел вокруг стола и обнял ее за плечи.

— Крепись, я сделаю все, что смогу.

Бледри Морган облизал губы и повернулся к писцу.

— Кто эта старая клуша?

— Жена судьи этой провинции, очень богата.

— Хорошо! Хорошо! Богатые жители — все, что нам нужно. Ну ладно, — Бледри выжидательно прищурился и откинулся назад в дубовом кресле, — что за выкуп может предложить твой муж?

Глаза доньи Елены вспыхнули.

— Я, я не знаю, сэр, сколько у нас еще осталось, но у нас есть земли и стада на севере. Если пять тысяч песо…

— Клянусь печенкой Люцифера, нет! Тридцать тысяч!

— Но… но это слишком много, — содрогнулась донья Елена и заплакала. Голод и веревки, которые врезались ей в руки, сломили дух гордой испанки.

— Или это, или… — Бледри махнул украшенной кольцами рукой своим людям.

Мерседес закричала:

— О мама, ты ведь знаешь, что это приемлемая сумма. Прошу, ради меня.

Донья Елена собралась с силами и взглянула Бледри в глаза.

— Сумма выкупа, конечно, включает и мою дочь?

— Пламя ада, нет! Это только за тебя. Тридцать тысяч — выкуп за старуху. Уберите ее.

— Моя дочь, дон Давидо, спасите мою дочь!

Армитедж вмешался:

— Конечно, услышав мой рассказ, полковник, вы не выставите девушку на продажу!

Полковник Морган цыкнул зубом.

— Черт тебя побери, Дэвид, — буркнул он, — я не могу отпустить ее просто так, ребята мне не позволят. Не забудь, что ты не принимал участия в этой кампании.

Дэвид размышлял, а потом вспомнил разговор с доктором Брауном.

— Я уступлю не выплаченную мне долю за поход на Порто-Бельо. Пойдет?

— А сколько это?

— Понятия не имею, но уверен, что адмирал не станет жадничать.

Бледри потер подбородок, мигнул и тихо произнес:

— Я уступлю ее за две тысячи золотом; поговори об этом с Гарри.

Единственное, что озарило эту грязную сцену, был свет, вспыхнувший в глазах Мерседес.

Глава 8 ТРИУМФАЛЬНЫЙ ИСХОД

Еще почти тридцать дней Морган сидел в разрушенной Панаме. В это время было заплачено большинство выкупов. Постепенно сверкающая гора награбленного росла все выше и выше, пока даже самому скупому из флибустьеров не показалось, что этого вполне достаточно и потеря «Тринидада» не так уж значительна.

Весь этот месяц они грабили и восстанавливали свои силы. Тщательная разведка показала, что Морган прав, заявляя, что нанес испанцам сокрушительный удар. Окрепшие и бодрые силы пиратов выступили по Камино Реал утром 17 февраля 1671 года.

Большинство людей Моргана ехали на ослах, мулах и лошадях, а освобожденные испанцами негры, которых снова превратили в рабов, звеня цепями, тащили скарб своих хозяев. Негров набралось с тысячу, и они составляли значительную долю добытого богатства. Почти три сотни связанных, с отметинами хлыста пленников, выкуп за которых еще не пришел, всхлипывая, плелись по дороге и оглядывались на руины, заключавшие в себе столько счастливых воспоминаний.

Вьючные животные, собранные по всей округе, числом в сто семьдесят пять голов, пошатывались под тяжестью поклажи.

Адмирал Морган, в фетровой шляпе винного цвета с кроваво-красными страусиными перьями, представлял из себя колоритную, заметную фигуру. Он ехал на лошади рядом с Эдвардом Коллиером и в последний раз оглядел сцену сражения, к которому готовился столько лет. Именно здесь он завоевал ту победу, о которой будет говорить весь мир.