Король Алчности (ЛП)

Но когда он сел напротив меня, и небольшой рой бабочек вылетел из-за прикосновения его брюк к моей ноге, я поняла, что, возможно, уже влипла по уши.

Нынешний Доминик напрягся. Он не обращал ни малейшего внимания на Себастьяна, и мне хотелось отвернуться, сделать вид, что все в порядке и его присутствие меня не волнует, но его взгляд приковал меня к месту.

Я ненавидела тот эффект, который он на меня оказал. Ненавидела то, что мои глаза всегда искали его в комнате, полной людей, и как я не могла перестать думать о нем, как бы сильно ни старалась. Больше всего я ненавидела то, что не могла ненавидеть его, ни капельки. Независимо от того, сколько раз он разбивал мне сердце, всегда оставалась частичка, принадлежавшая ему.

Знакомая боль пронзила мои ребра.

Доминик подвинулся, словно собираясь подойти ко мне, но кто-то врезался мне в бок и, наконец, отвлек внимание от стойки. Железная хватка сомкнулась вокруг моего локтя, удерживая меня.

— Извините, — низкий, прохладный голос звучал как звуковой эквивалент лезвия бритвы, обернутого шелком.

— Это… — мое предложение оборвалось, когда я подняла глаза.

На меня уставился невероятно красивый мужчина с зелеными глазами, бледной кожей и самым острым подбородком, который я когда-либо видела. Несмотря на его привлекательную внешность, что-то в нем мгновенно насторожило меня.

Он убрал руку с моей и послал извиняющуюся улыбку, которая не коснулась его холодных, бесстрастных глаз.

Волосы на моей шее встали дыбом. Прежде чем я успела сказать что-нибудь еще, он исчез в толпе, оставив меня с тревожным предчувствием.

Дурное предчувствие усилилось, когда я снова посмотрела на бар и обнаружила, что Доминик ушел, как будто его там вообще никогда не было.

ГЛАВА 13

— Какого черта ты здесь делаешь? — я прижал Романа к стене, мои слова истекали ядом в темном коридоре.

Встреча с ним прошлой ночью могла быть случайностью, но две ночи подряд? Это не было совпадением. Не тогда, когда в этом участвовал Роман.

Я нанял частного детектива, с которым работал раньше, чтобы тот присмотрел за ним, как только я вышел из бара, но они еще ничего не раскопали. Это само по себе вызывало беспокойство; обычно мне предоставляли полный отчет в течение двенадцати часов, а это означало, что Роман чертовски хорошо умел заметать следы.

И единственная причина, по которой кто-то мог замести следы, заключалась в том, что ему было что скрывать.

— Присутствую на открытии ресторана, как ты и твоя любимая жена, — протянул он, похоже, его не смутило мое враждебное приветствие. — Мое приглашение на свадьбу затерялось на почте, но она прекрасна. Я понимаю, почему ты не можешь оторвать от нее глаз.

Арктические иглы страха пронзили мой позвоночник, а затем медленно закипела ярость.

— Если ты тронешь хоть один волосок на ее голове, — тихо сказал я. — Тогда на свете не останется ни единого места, где бы я не выследил тебя и не убил так медленно, что ты будешь молить о смерти, — моя рука сильнее прижалась к его поиску в

Моя рука сильнее прижалась к его горлу. Он не вздрогнул, но что-то мелькнуло в его глазах, прежде чем погрузиться в лужи зеленого льда.

— Ты не искал меня все эти годы. Пока я не появился прямо перед твоим лицом.

— Я не искал.

— Нет. Ты был слишком занят строительством своей империи, чтобы помнить о своем дорогом брате, — его рот скривился в ехидной улыбке. — Каковы на вкус деньги, Дом? Так же хороши, как ты всегда мечтал?

Черт побери. Я тихо выругался и отпустил хватку, но остался между ним и залом.

— Я спрошу тебя еще раз. Какого черта ты на самом деле здесь делаешь и откуда ты знаешь Себастьяна?

Я перехватил его на выходе из ванной после того, как он столкнулся с Алессандрой. Это была смена ролей по сравнению со вчерашним вечером, когда он ушел, не ответив ни на один из моих вопросов о том, где был, как он нашел меня и почему появился снова после более чем десятилетнего молчания.

— Ты не единственный, у кого есть связи, — Роман поправил куртку. Он приоделся к открытию, но даже в дизайнерской одежде от него веяло неприятностями. — Мы далеко от Уиттлсбурга, не так ли?

Моя челюсть сжалась, его присутствие и упоминание о нашем родном городе пробудили воспоминания, которые лучше было оставить похороненными.

— Однажды мы оба выберемся отсюда, — в глазах Романа блестела каменная решимость, которая принадлежала человеку старше четырнадцати лет. На его лице был темный синяк в том месте, где его ударила наша приемная мать. — И когда мы это сделаем, все заплатят.