Король Алекс (СИ)

— Алекс, ты что хочешь делать?

Я ухмыльнулся.

— Погулять при луне… немного.

— Один?

— Ну, девушек тут нет, разве что армейские шлюхи, но тем не звезды надо показывать, а монетки.

— Алекс!

— Том, я буду осторожен.

Не убедил. Но и Том меня переубедить не смог. Так что стоило стемнеть, как я отошел от лагеря — и сосредоточился.

Храмовники чувствовались очень слабо, но все-таки…. Не стоит удивляться. Они отказались от того, что подарил им мир — и мир в свою очередь, отвергал их. Об этом шептал ветер, об этом стонала земля — мне оставалось только добраться туда и свершить акт милосердия.

Да, именно милосердия, как не назови…

Из-за чуждых, извращенных понятий, из-за своего воспитания они отказались от своей сути — и сейчас уже не жили. Существовали, как и каждый, кто убил в себе искру Божественного огня. Уже не совсем люди, скорее человекоподобные существа.

Я же, вернув их тела в землю, отпущу души на новый круг перерождения — и пусть им повезет больше в следующий раз.

Только вот как до них добраться… хотя дурак я все-таки!

Я быстро начертил пентаграмму, капнул кровью в центр и привычно призвал силу.

Он появился сразу, мелкий прислужник, среднее между демоном и демоническим животным. Волчье тело, увенчанное человеческим голым черепом. Правда — с шикарным набором клыков, торчащих во все стороны.

Ак — квир….

— Чего тебе, некромант?

— Хочешь кровь восьми людей? Теплую и свежую?

Ак — квир на миг задумался.

— Да.

— отвези меня к ним — и я подарю тебе их кровь и тела.

— А души?

— Могу и другого вызвать, — намекнул я.

Демон недовольно рыкнул.

— Отвезу. Хор — рошо. Тела и кровь — мои?

— Да. Слово некроманта.

— Садись.

Я рассмеялся.

— Мне что — плеть взять? Клятва, животное!

Демон взрычал, но я сжал руку, давая понять, что сейчас он получит не тела, а вовсе даже по морде — и Ак — квир сдался.

— клянусь! Кровью и силой своего рода, что не причиню в эту ночь вреда призвавшему меня.

— И?

— Не причиню вреда никому, кроме тех, на кого он мне укажет.

— До….

— до ухода из этого мира!

Демон рычал, по волчьей шерсти пробегали красные искры, череп отблескивал в свете луны. Ну да, забудь я про часть этой клятвы — и он бы вывернулся. Демоны мастера на такие штуки.

Я не забыл. Марта мне бы уши оборвала если бы я что-то упустил, это точно.

— принимаю твою клятву.

Это выглядит, как беззвучный раскат грома, сотрясший землю между нами — и мы понимаем, что клятва услышана и засвидительствована. Если Ак — квир нарушит ее — то лишится своей силы, И самое страшное, что ее лишатся все его родственники. Не то, чтобы демоны дорожили родственными связями, нет.

Но…

За лишение силы они за ним такую охоту начнут и такую смерть для отступника придумают, что ей — ей дешевле самому убиться. Мучительно.

Демон выходит из пентаграммы — и я прыжком оказываюсь на его спине.

— Едем.

— Куда?

— Ты сам не чуешь? К восьми отступникам.

Ак — квир принюхивается. Череп блестит и скалится в лунном свете.

— отступники? Славная охота. Справишься?

— Можешь не надеяться, что тебе достанется девять тел, — парирую я — и тварь срывается с места. Это намного быстрее самой быстрой лошади. Он мчится стрелой, словно бы пронзая пространство — и я не удивляюсь, когда мы тормозим перед сторожкой лесника. К коновязи привязаны восемь коней, изнутри не доносится ни звука…

Судя по внешнему виду, домик жилой. Но…

Ак — квир потягивает воздух ртом, со свистом пропуская его сквозь клыки.

— Кровь…

Хозяина мы обнаруживаем позади дома, распятым на дереве. Прибит за руки и за ноги к дереву, поперек груди обвязан веревкой, которая принимает на себя часть его веса. Чтобы умер не сразу, помучился. Храмовники верят, что мучения облегчают казнимому грешнику дорогу в царство Сияющего, как бы искупая его грехи на земле. Так-то…

Чем же он им не угодил?

Я приглядываюсь к мужчине. По виду — обычный деревенский бирюк, навидался я таких. Рыбаком мог бы быть в Торрине.

Ладно.

— Не трогать, — командую я Ак — квиру. — Пошли, поговорим с…

— С нами, некромант?

Они вышли из дома, почуяв меня — и сейчас приближались. Восемь пятен пустоты и мерзости. Восемь отвергнутых…

Но я-то тоже их чувствовал — и меня уже не было рядом с мужчиной. Ак — квир рявкнул и бросился вперед, А я в перекате ушел в сторону — и метнул нож.

Один из храмовников захрипел, хватаясь за рукоятку, внезапно выросшую у него в кадыке.

Семь.

— кто ты?!

Вскрик храмовника прерывает жадный хруст и предсмертный хрип. Ак — квир не ждет милостей от некроманта, резонно рассуждая, что стоит позаботиться о себе самостоятельно.

Шесть.

Я не размениваюсь на ответы, потому что занят. С моих пальцев срывается струя огня — и третий храмовник превращается в живой огненный факел.

Пять.

Оставшиеся бросаются ко мне. Надо отдать им должное, они не трусы. Отнюдь. Но… они и не привыкли к таким, как я. А я уже попробовал их кровь и не собираюсь останавливаться.

Клинки лязгают, высекая кровь. В одной руке у меня меч, в другой кинжал. Но орудую я одинаково ловко обеими руками. Более того, перед приходом на поляну я принял свой второй облик — и теперь вовсю им пользуюсь.