Король арены 2

Комната С-36. В центре стоит мышь лабораторная, человекоподобная — 1 шт.

— Какой интересный момент! Вы обратили внимание, насколько дольше просуществовал Элементаль Огня, стоило нам внести жаровню? — очередная группа претендентов на написание научных работ вовсю паразитировала в комнате С-36, наблюдая за результатами работы вспотевшей лабораторной мыши, роль которой была отведена мне.

Ораторствовал же всклокоченный профессор, лэр Ухти Гарингс.

Именно этому вивисектору от науки пришла в голову генитальная мысль на моём мелком Элементале проверить, как влияют на магическое создание самые разнообразные факторы. К таким факторам были отнесены источники огня, разнообразные горючие материалы и влажность помещения. Из высказываний профессора стало понятно, что мой мелкий питомец — идеальный объект для изучений природы Элементалей. Когда он вырастет, то сможет очень долго находиться рядом со мной, постоянно меняя форму и сам находя для себя источники роста и корм, а вот в таком зачаточном состоянии — он крайне прост и понятен. Сейчас у моего питомца практически два режима — включено и выключено.

Как по мне — генитально. В этом мире женские гениталии не совсем подходят для ругательств, им явно не хватает русской звучности и экспрессии, поэтому мне постоянно приходится использовать другие слова. Даже когда я ругаюсь почти что про себя, чтобы неблагозвучные слова не принесли мне недовольства местного божества, приходится довольно тщательно подбирать выражения.

После работ в искусственном тумане и опытов при мелком дождике, которые здесь устроил маг Воды, горе — учёные похватали свои записи, пока их тетради совсем не раскисли, и бросили меня одного посреди комнаты. Злого и вымокшего.

Гады!

Никому из них даже в голову не пришло поинтересоваться, как же я в таком виде буду до дома добираться.

Зря, очень зря я сегодня пришёл не в своём дорогом костюме от Джакомо. Он бы меня спас от дождика, но кто же знал, что взбредёт в голову нашей профессуре в этот раз. Сегодня хотя бы какое-то подобие методики прослеживалось, а до этого большинство наших встреч мне напоминало тыканье вслепую. Этакое изучение объекта эмпирическим путём.

— Ларри, запусти-ка его по той толстой доске, а потом, после отката, по этой армейской нагрудной пластине, — вот примерно так выглядели команды, которые выдавались ими за научную работу.

Они бы ещё пальцем в носу ковырялись, выдумывая всякую ерунду.

Спрашивается, а где теории, версии и осознанные цели исследований, которые стоило бы проверять сериями опытов? Нет их. Всё изучают методом тыка. Наблюдаю за «научной работой» со стороны и меня в тоску вгоняют так называемые «исследования».

Впрочем, мне ли жаловаться? Работу Академия оплачивает фантастически щедро, а выводы из многочисленных опытов я и сам могу сделать. Фактически, мне платят за то, что я в самых благоприятных условиях изучаю возможности своих же питомцев, причём иногда такие, что самому бы мне в голову никогда не пришли.

Притащив стул к жаровне, я развесил на его спинке тужурку, чтобы хоть немного подсохла.

От нечего делать вызвал сразу обоих Элементалей.

Комната С-36 — заповедное место Академии. Откуда здесь столько Силы, не знаю, но грех не потренироваться лишний раз, не экономя её расход.

— Ты у меня будешь майор Вихрь, — ткнул я пальцем в крутящегося передо мной Элементаля Воздуха, ожидающего команды, — Помню, книжка такая у моей бабушки была. Наверное, первая в моей жизни книжка, которой я зачитался так, что прятался с ней ночью под одеяло и читал, пока батарейки в фонарике не садились. А ты… — тут я задумался, — Ладно. Будешь Фениксом. Банально, но извини дружище, ты слишком на него похож, чтобы тебе другое имя давать. Как вам имена? Майор и Феникс. По-моему, звучит.

И тут я сам себе не поверил. Элементалям понравилось!

Это, что ли, ментальная связь с питомцами? Мало того, что они залетали — закрутились быстрее, так я ещё и ощущаю исходящее от них чувство довольства.

Теперь самое главное — не разбаловать их.

Мой личный опыт по воспитанию питомцев ограничивается Масюней, моей первой и единственной собакой. Вроде я, когда её завёл, и у дрессировщиков в нашем цирке консультировался, и интернет перелопатил, но всё равно собаку изрядно избаловал. Она это дело своим собачьим нутром прочувствовала и в некоторых моментах верёвки из меня вила. Зато и отвечала той собачьей преданностью, на которую вряд ли какое другое животное способно.

Собаки, которых сильно любят, готовы прыгнуть выше головы ради своего хозяина. И Масюня, в наших совместных цирковых номерах это частенько доказывала, порой пускаясь в такие импровизации на арене цирка, что уже мне приходилось быть ведомым и ей подыгрывать.

Ладно. Что-то я расчувствовался, ударившись в воспоминания.

Странное дело, вроде практически ни о чём не сожалею, попав в новый мир, а про собаку вспомнил, и в глазах защипало.

Опять же, если разобраться — то после смерти родителей у меня, того Сергея Вяткина, не было никого, ближе и роднее Масюни.