Король арены 5

Сначала я просто поднимал Мари на руках, с размаху плюхая её в воду. Когда она перестала бояться воды, стал подбрасывать, вылавливая уже в воде и сразу вытаскивая на воздух. Потом мелкая научилась всплывать сама и хвататься за протянутые к ней руки. Затем я начал откидывать её чуть подальше, и Мари приходилось побарахтаться, чтобы дотянуться до моих рук, а я начал увеличивать дистанцию, ещё и отступая на полшага назад. Спустя три захода, минут по двадцать каждый, мелкая уже вовсю молотила по воде, чтобы достать мои ускользающие от неё руки, а я тем временем сдавал назад, держа свои руки сантиметрах в десяти от неё и выразительно шевеля пальцами.

Море визга, океан восторга, водопады брызг и куча впечатлений!

Сестра и сама не заметила, как поплыла. Потом даже наперегонки со мной согласилась метров десять проплыть, в результате чего, мне, как проигравшему, пришлось минут пять катать её на спине, изображая из себя кита.

Короче, умотал сестрёнку напрочь, а когда проснулся Федр и мы сели обедать, она прямо за столом начала носом клевать.

В этом и заключался мой коварный план.

Теперь у нас с Федром есть пара часов, чтобы без помех попробовать хотя бы в первом чтении понять, что же мы нарыли на пиратском острове и ради чего так сильно рисковали.

Начали с сортировки. Смысл в таком действии был понятен сразу, так как больше половины содержимого сундука составляли очень похожие друг на друга небольшие кожаные мешки. На некоторых из них даже характерный оттиск просматривался, а горловина была туго перемотана толстой медной проволокой, сохранившей следы свинцовой или оловянной пломбы. Явно это стандартная упаковка. Сами мешочки делились по размеру на три типа.

В самых мелких мешочках оказались золотые монеты незнакомого вида. Они были размером с пятак времён СССР, и в каждом мешке их оказалось двести сорок штук. Все монеты выглядели отлично. В том смысле, что никаких следов хождения по рукам на них не было заметно.

В мешках покрупней оказались серебряные монеты, размером с советский полтинник. И они тоже были новые.

А вот в самых крупных мешках мы нашли позеленевшие то ли латунные, то ли бронзовые прямоугольные бирки.

— «Марка на получение пяти золотых», — примерно так гласила выбитая на них надпись, которую мы не поленились перевести с акбарского, воспользовавшись словарём.

— Это что за хрень такая⁉ — расстроился Федр, всё выкладывая и выкладывая на стол мешки, размером с хороший кирпич, с весьма сомнительным позеленевшим содержимым.

— Очень похоже, что это валюта для наёмников, которую им выдавали перед боем, — вспомнил я что-то похожее, мельком увиденное в справочниках лэра Фливери.

— Хочешь сказать, что вот за такую медяшку они шли воевать?

— Почему за медяшку? После боя, тем кто выжил эту хрень на золото меняли, — пожал я плечами.

— И их это устраивало?

— А почему бы и нет. Живым честь по чести заплатят. Мёртвым деньги уже не нужны. А если такая пластина врагу попадёт, то он не разбогатеет.

— И то верно, — согласился приятель, — Как ты думаешь, они хоть что-то стоят?

— Сколько у нас таких мешков?

— Пятнадцать штук, — пересчитал Федр «кирпичи», кривя лицо.

— Тогда вряд ли их можно будет выдать за редкость. Разве, что по две-три этих «марки» в год продавать.

— Хех. Тут у нас их на тысячу с лишним лет наберётся, — быстро прикинул Федр.

— Зато внуков и правнуков обеспечим! Пусть иногда нас добрым словом вспоминают, — с улыбкой ободрил я его, хлопнув по плечу.

— Ну, разве что… — неуверенно пробормотал он, без всякого почтения сгружая «кирпичи» в отдельный мешок.

Порадовала целая горка мелких мешочков. В них оказались золотые и серебряные монетки, размером с одну и две копейки СССР.

— Очень похоже на то, что кто-то то ли из пиратов, то ли из наёмников, грабанул войсковую казну, причём, только что полученную прямо с казначейства, — в очередной раз отметил я, что все монеты оказались без следов хождения по рукам.

Ни выбоин, ни потёртостей на них не было видно.

Не прошло и часа, как мы рассортировали по отдельным мешкам все «казённые мешочки», как мы их стали называть.

Пришла пора разносортицы.

Начали со сладкого. С пары длинных свёртков, которые когда-то были перемотаны тканью, но сейчас она превратилась в тлен и ветошь. Это наверняка оружие, о чём свидетельствовали богато отделанные ножны, ныне пришедшие в полную негодность. Свой свёрток Федр распотрошил гораздо быстрей меня и лишь немного задержался, собирая в кучку полудрагоценные камни, отвалившиеся от того, что раньше было ножнами. Из любопытства, я невольно остановился, ожидая, что же мы увидим.

Что могу сказать — увидели.

Офигенская штуковина, даже сейчас, в её невзрачном виде. Обоюдоострый кинжал. Клинок сильно потускнел, но если внимательно приглядеться, то можно разглядеть, что сталь клинка узорчатая. Самое смешное — на ней нет ни следа ржавчины! А вот рукоять пострадала. Накладку из рога точно следует сменить. Потрескалась. Зато пара небольших камушков, размером с ноготь на мизинце, синий и красный, наводят на размышления. Они здесь явно не для красоты.